Новый год с летальным исходом - [40]

Я схватила мобильный и набрала номер Олега. Телефон был выключен. Тогда я вызвала такси, и даже не переодевшись, в домашних джинсах и футболке накинула куртку и вышла в подъезд. Я прыгала по ступеням вниз, повторяя вслух чтобы не забыть:

— Ленина семнадцать тридцать один.

Дежурная в подъезде вопросительно посмотрела на меня, но, ни времени, ни желания разговаривать с ней у меня не было. Обычно я не ношусь в расстегнутой куртке по лестнице, и всегда останавливаюсь перекинуться парой слов. Но только не сегодня. Я, махнув рукой, выбежала на улицу. Практически сразу приехало такси.

— Советская, 17 — назвала я адрес водителю.

Доехали быстро. Пробок на дороге уже не было. Добропорядочные граждане давно разъехались по домам. Семнадцатый дом находился во дворе. Девятиэтажный кирпичный дом из тех, где еще, пожалуй, несколько лет будут сверлить и стучать новые жильцы, приводя свои квартиры к виду соответствующему их взглядам на то каким должно быть жилье. Судя по светящимся окнам, заселены еще далеко не все квартиры.

Дверь подъезда хоть и была украшена домофоном но оказалась распахнутой настежь, лампочки горели через этаж, не светло и не темно. Тридцать первая квартира была на третьем этаже. Я медленно поднималась по ступенькам. В подъезде было тихо. Я достала из сумочки телефон, нажала повторный набор.

— Абонент вне зоны действия сети, — в очередной раз повторил механический голос.

Поднявшись на третий этаж, я на минутку остановилась, глубоко вдохнула, и сделала шаг к двери. За моей спиной раздался шорох. Я не успела обернуться, как что-то тяжелое сбило меня с ног.

Пришла в себя я от страшной головной боли. Никогда в жизни такого не испытывала. Казалось, в моей голове одновременно тысячи молоточков забивают тонкие гвоздики, а кровать подо мной медленно раскачивается как качели и стены плавно кружатся вокруг. Когда удалось сфокусировать взгляд на окне, оно почему-то стало медленно сдвигаться в сторону. Будь я героиней какой-нибудь «мыльной оперы» то наверняка слабым голосом спросила бы: «где я?» или «что со мной?». Но я не видела смысла задавать подобные вопросы — и так понятно, что я в больнице. Да и кроме меня в комнате никого не было. Интересно было бы узнать, как я здесь оказалась. С трудом повернув голову, я увидела на тумбочке букет, а на столике в углу прозрачный пакет с апельсинами. Почему-то меня эти апельсины успокоили и я уснула. Проснулась я от неясного шума. Голова болела гораздо меньше. Во всяком случае, в глазах не двоилось и окно, хоть за ним и было темно, не пыталось сбежать со своего места. Подвинув поближе стул, около меня присел пожилой мужчина в белом халате.

— Что ж вы так нас пугаете, милая моя — неестественно бодро проговорил он.

— Сама испугалась — попробовала я отшутиться.

— Ага, шутим. Хороший признак.

— Я все знаю — поспешила я заверить эскулапа. Отчего-то я вдруг испугалась, что если я о чем-то не помню, то меня могут отправить в психиатрическую лечебницу.

— Вот как — удовлетворенно хмыкнул доктор — это хорошо, очень хорошо. Тогда если я чего-нибудь не буду знать, то есть у кого спросить.

— Когда мне можно будет уйти?

— Какая вы шустрая, милая моя. Во-первых, вас привезли совсем недавно, а во-вторых, если вы уйдете, у кого я буду пополнять свои знания обо всем. Давайте договоримся так. Сейчас Лариса — он кивнул на медсестру — сделает вам укол, и вы поспите. А потом поговорим.

Он потрогал мой лоб и направился к выходу.

— Да, и еще. Если кому-нибудь нужно сообщить, где вы — скажите телефон Ларисе — она позвонит.

Я хотела попросить позвонить Деточке, но подумав, решила, что это будет глупостью. Раз он не появляется и даже отключил телефон, значит, меня видеть не желает. Какой смысл навязываться мужчине, которому я безразлична? Опять же если бы я что-то узнала, это был бы другой разговор. Кто на меня напал и зачем? И каким образом я оказалась в больнице? Я не находила ответов на эти вопросы. Спросила медсестру, кто меня привез в больницу, но она ответила, что не знает, это случилось не в её смену. Я не стала просить Ларису кому— либо звонить. Я попросила у Ларисы телефон и сама позвонила на работу — сказала, что буду на больничном несколько дней, потому что подскочило давление.

Я спала, просыпалась, что-то пила и опять спала. Наконец я почувствовала себя вполне сносно, чего нельзя было сказать о моей внешности. Синяки под глазами и бледность с зеленым оттенком портили мое лицо, но доктор сказал, что это временно и если я буду усердно лечиться, то пройдет. Мое предложение исправить ситуацию с помощью косметики ему почему-то не понравилось.

То ли под действием лекарств то ли это влияние травмы, но первое время я совершенно забыла о Снегурочке. Бедная кошка закрыта в квартире совершенно одна. Кто будет её кормить? Придется звонить сестре. Она расскажет маме, а мне бы этого не хотелось. А вдруг они сами мне звонили пока я тут?

Я попросила Ларису принести мне мою сумочку, но в ней не оказалось ключей от квартиры и мобильного телефона.

Только я закончила проверять содержимое сумочки, как в палату вошел Деточка. Белый халат нелепо висел на его плечах. Он радостно устремился ко мне.