Новый Декамерон. 29 новелл времен пандемии - [45]

– Как же вкусно, – пробормотала она как раз в тот момент, когда вошли матери, тут же подняв крик по поводу украденного сыра.

– Что за дети! Эй вай! Настоящие зверята! – причитали они.

Вечер прошел в извинениях. Владельцы сыра оказались милостивы. Ничего страшного. Дети все-таки. Отец Камрана предложил тройную цену в карточках и наличными, и они доели упаковку, намазывая ее на печенье. Маленькие дикари. Никому и в голову не пришло, чем еще они могли там заниматься, и они снова и снова уединялись в подвале, пока им не исполнилось четырнадцать, затем пятнадцать, и черные брови у Шейлы истончились, губы налились, а у Камрана удлинились ноги, и матери принялись завидовать такому сыну. В те годы никто не рассказывал им про секс. СМИ старались направить мальчишеские желания на войну, а девичьи упрятать под тряпки. Но молодежь контрабандой протаскивала журналы, фотографии, другие плоды просвещения, и по всему городу от усилий подростков-самоучек грохотали и скрипели подвалы, чуланы и батареи.

Всякий раз, как завывала сирена воздушной тревоги и гомон спускающихся вниз семей заполнял улицы, Камран и Шейла мчались в подвал. Всякий раз, как степень опасности опускалась на пару пунктов и соседи облегченно вздыхали, они начинали колотить подушки, умоляя проклятого Саддама сжалиться и еще разок пригрозить ракетой. Они ждали воздушной тревоги, пока страх и желание не слились в странный, невероятный коктейль, пока бюстгальтеры не нарастили косточки и их уже было не засунуть в карман, пока ворованный сыр не заменили ворованные сигареты, потом бабушкин спирт или маковый чай, а затем все это перестало служить предлогом, потому что подростки стали слишком пленительными, слишком красивыми и смотрели друг на друга так, словно молодые зубы, еще молочно-белые и острые, как зубцы у хлебного ножа, собирались погрузиться в ножку ягненка.

* * *

В конце апреля Камран нашел старый диск Киаростами, и они посмотрели «Вкус вишни». Он спросил, почему она не любит воспоминаний, хотя тоже явно блуждает по прошлому.

И она рассказала. Что мать много месяцев проверяла каждый волосок на ее теле. Что пожалела об их сговоре. Что родители потащили ее к специалисту, чтобы он зашил все обратно, сжалившись, только когда тот посоветовал им подождать до самой свадьбы, чтобы не пришлось зашивать повторно.

– Унизительный год. А потом мы уехали в университет.

– Прости, – сказал он, взяв ее пальцы. – Это нечестно. Вся их пакость выпала тебе.

Утром Камран взял Нушин в магазин.

– Папа, я не трогаю никаких-никаких поверхностей.

Шейла слушала Би-би-си. Французскую границу закрыли. Сейчас это был их дом. Локдаун в Европе продлится весь апрель и, возможно, май. Из своих симпатичных окон они видели еще много грейпфрутовых закатов, никакие бумажные полосы не портили вид. Не сегодня-завтра за стеклом на деревьях появятся весенние листья. Но Шейла еще не скоро выйдет на улицу. Не потому что французские пасдары, еще совсем мальчишки, размахивают ружьями и, рыча, требуют документы.

Она долго сидела на ковре, вспоминая бабушек, которые во время ракетных ударов устраивали праздники, коверкая детскую память. Может, хотели подготовить их к испытаниям, к войне, искалечить инстинкты, смешав каждое чувство с противоположным. Ее девические брови снова выросли. Она тосковала по вкусу вишни, по песням из детства, по сытной еде, выкраденной у хаоса. Шейла заставила себя встать и открыла кладовку, куда запихала затхлые хозяйские одеяла. Воздух наполнился их вонью, мерзостями минувшего. Она отправила Камрану СМС, взяла несколько подушек, полбутылки красного вина, печенье, книгу и побежала в подвал переждать дневной свет.

Тогда, на свадьбе брата Лайла Лалами

Вы, кажется, заплутали, мисс. Ищете представительство американского консульства? Видите ли, я поняла это по вашей шляпе, рюкзаку и документам, которые вы крепко прижимаете к груди. Да, в Касабланке мелкие кражи представляют определенную опасность, но в аэропорту спокойно. Никто не возьмет ваши бумаги. Садитесь, садитесь. Конечно, дистанция, мы обе знаем правила. Устраивайтесь поудобнее. До прихода сотрудников представительства еще несколько часов, но даже тогда им потребуется некоторое время, чтобы разложить все на столе и начать проверку пассажиров.

Сколько я ждала? Долго, мне жаль говорить вам это. Вывозные рейсы только для граждан и, если есть места, для резидентов. Но мест, очевидно, не было, по крайней мере, последние две недели. Всякий раз на свою заявку я получала один и тот же ответ: «Простите, миссис Бенсаид, самолет полон». Я думала поехать в аэропорт Танжера, но поезда не ходят, да и в любом случае там, наверно, еще больше народу. В представительстве мне говорят, нужно набраться терпения и тогда в следующий раз удача улыбнется.

Понимаете, мне повезло, я очутилась тут в марте. Обычно я приезжаю к своим летом, когда каникулы и не нужно преподавать, но в начале года брат сообщил мне, что женится. В четвертый раз, представляете? Он назначил дату бракосочетания как раз в середине моих весенних каникул, именно для того, чтобы парировать мой отказ, который последует непременно, это он знал. Но и тут я сказала ему, не могу, мол, приехать, так как собираюсь в Техас вместе со своей компанией любителей птиц. Однако брат всегда умел вызвать во мне чувство вины. Он заявил, что наша мать будет так рада меня видеть и очень постарела, что я должна использовать малейший шанс побыть с ней. Я не могла ответить «нет».