Новый Декамерон. 29 новелл времен пандемии - [22]

* * *

Переговоры нашего героя с консульством и время, проведенное им попусту в Праге, не представляют интереса для истории. Он сколько-то пробыл там и вернулся домой. Йохан все вспоминал ту ночь на паспортном контроле, девушку, ее смелый, небрежный, скучающий вид. Он поставил себе неуд за реакцию на à la советские репрессивные манеры властей и неуд за то, что ему не удалось разузнать побольше о девушке, когда у него имелась такая возможность.

Вернувшись в Осло, Йохан попал в первую волну индустрии доткомов, продал свою долю в стартапе – что бы это ни означало – и сделал неплохие деньги. Он мог позволить себе какое-то время попутешествовать и не работать. Молодой человек решил отправиться в Абу-Даби и найти ту девушку.

Йохан читал о женщинах из бедных, разоренных войной стран, приезжающих туда по договоренности с плохими людьми, заставлявшими их заниматься проституцией. Он не сомневался: девушка, с которой он повстречался, умышленно, осознанно поехала втереться в богатый нефтью народ. Она еще больше выросла в его глазах.

Две недели он каждую ночь бродил по борделям Абу-Даби, по выстроенным в стиле необрутализма гостиницам с шумными, прокуренными мезонинами, пристально всматриваясь в лица женщин, в свою очередь всматривавшихся в него – очередного лоха. Он разглядывал женщин, выходящих из лифта и щелкающих каблуками по гостиничным вестибюлям, женщин вокруг столиков, прихорашивающихся, бдительных. Разговоры всегда оканчивались непониманием: собеседницы думали, что он ищет определенный тип, а не конкретного человека. Или начинали свою игру, сдавая крапленые карты. Конечно, я ее знаю. Блондинка? Она подойдет попозже. Или: я устрою вечеринку, и вы увидитесь. Или: вы забудете ее, поверьте.

Лишь раз предложение показалось ему достойным того, чтобы его принять. Темноволосая женщина с большими глазами и крючковатым носом говорила с Йоханом открыто, он счел ее слова правдоподобными. Я знаю девушку, о которой вы говорите. Она хорватка. Я тоже хорватка. Да, она добралась сюда. Кажется, рассказывала о каких-то дорожных неприятностях. Да, она еще здесь.

Той ночью он отправился в мерзкий маленький клуб, куда велела прийти девушка с крючковатым носом. Сама она пришла туда с другой девушкой, высокой блондинкой. У той, насколько он помнил, волосы были не длинные, а короткие, высветленные почти набело. Он рассказал ей свою историю о том, что три года назад в аэропорту, пытаясь въехать в Прагу, познакомился с девушкой, может быть, это она.

– Я вас не помню, – сказала она. – Хотя, похоже, в том аэропорту была я.

– При вас был огромный красный чемодан? – спросил Йохан.

– Да.

Это была она, и, разумеется, она его не помнила, вовсе не собираясь обременять себя сентиментальными воспоминаниями о таких ботаниках, как Йохан. Но он ее помнил – вполне достаточно.

Всю следующую неделю Йохан видел ее каждую ночь и каждую ночь платил за то, что она составляла ему компанию. Он намеревался продемонстрировать свой интерес, искренность, настояв на том, чтобы они просто разговаривали, узнали друг друга, и плевать на потраченные деньги. Но события приняли другой оборот. Девушка, судя по всему, предпочитала обмен услугами, к чему привыкла, и Йохан повелся, может быть, слишком легко. Его охватило смятение и чувство вины. Однако через несколько дней, проведенных ими в таких неестественных условиях, он понял: что-то сдвинулось. Девушка, можно сказать, повернулась к нему. Я до сих пор этого не понимаю. Поразительно, но она влюбилась в Йохана.

Норвежец заговорил с женой на своем языке, и в рассказе возникла пауза. Она словно наставляла мужа.

– Ей хочется, чтобы я здесь признал, – возобновила перевод жена, говоря о себе в третьем лице, – никто не понимает, почему люди влюбляются. И возможно, мое удивление тем, что девушка полюбила Йохана вместо того, чтобы его использовать, объясняется дешевым стереотипом: дескать, славянские женщины из бывших социалистических стран циничны и расчетливы. Моя жена права. Я бы не удивился, если бы у девушки оказалось сердце и она нашла в Йохане нечто достойное любви, хоть я и не находил. Я, как уже говорил, во многом похож на него, и, если честно, мы в известной степени соперники. Однако продолжим.

Девушка поехала в Осло вместе с Йоханом. Первые несколько месяцев стали сущим блаженством – для него, во всяком случае, поскольку мы не можем говорить за нее. Человек, о котором он мечтал долгих три года, оказался весел и очарователен. Она понравилась всем его друзьям. К тому же легко адаптировалась и даже взялась учить норвежский.

Но когда они обустроили совместную жизнь, Йохана начали одолевать сомнения. Если он где-то бывал один, она спрашивала где. Когда им попадались на улице другие женщины, случалось, одна его часть отделялась и грезила о незнакомках. Однажды утром она повернулась к нему в постели, и ее дыхание, утром имеющее неприятный запах, опалило ему ноздри, словно нравственный изъян. Он мог только задержать собственное дыхание.

Его стало раздражать, когда оказывалось, что она не знала какую-то музыкальную группу или фильм. Пока она пыталась вырваться из развалившегося государства, он провел начало своего третьего десятка, болтаясь без дела и поглощая плоды культуры, и с трудом переносил ее невежество во всем, имеющем к нему отношение.