Новый Афонский патерик. Том II. Сказания о подвижничестве - [12]

Георгий Дракакис, мирянин

В прежние времена в Кариес жил один мирянин родом с Крита – дядя Георгий Дракакис. Он был великим постником: даже монахи не постятся так. Когда пономарь спускался в храм Протата в три часа ночи, чтобы звонить к утрене, то всегда заставал дядю Георгия сидящим возле двери в храм и молящимся по чёткам. Дядя Георгий никогда не пропускал богослужения. Когда он скончался, его лицо имело преподобническое выражение.

Герасим, из монастыря святого Павла

Старец Герасим, насельник монастыря святого Павла, пришёл в обитель, чтобы стать монахом, в 1908 году. В течение 40 лет он был уставщиком, просфорником и келарем обители. Он очень любил богослужение и много лет был главным певчим на правом клиросе. Свою одежду он никогда не снимал: и зимой и летом он был одет в один и тот же зимний подрясник. В последние годы он был постоянно облачён в схиму, даже спал, не снимая её, чтобы всегда быть готовым. Игумену отец Герасим ни разу в жизни не сказал слова «нет».

Старец Герасим имел своим правилом никогда не садиться на богослужении, даже когда читают святоотеческие поучения и сидеть дозволяется, – и это несмотря на то, что у него была грыжа размером с небольшую дыню.

Старец умел петь. Он настолько рад был исполнять певческое послушание, что даже в свои 88 лет он с готовностью отзывался на приглашение спеть Херувимскую и пел её очень мелодично.

Старец имел столько любви и самоотверженности, что однажды с температурой 41 °C поднялся, замесил тесто и выпек просфоры.

Старец говорил: «С того времени, как я стал монахом, я ни разу не подметал свою келию». Он говорил это молодым монахам, чтобы они следили не за внешней чистотой, но за чистотой внутренней. Кроме этого, он советовал им избегать многословия, не водить компаний и не быть дерзкими.

Однажды старец рассказал молодому монаху, как ему позавидовал диавол: «Я видел его ясно-ясно. У него была коровья голова, человеческое тело, он нападал на меня очень злобно. Я презрел его, брат, и он не смог ко мне приблизиться. Он убежал далеко-далеко».

Старец Герасим вёл непрестанную борьбу. И вовремя, и не вовремя в течение дня он уходил куда-нибудь в угол и 5–10 минут делал земные поклоны. И 90-летнего старца Констанция, которого отец Герасим особенно любил, он побуждал тоже совершать поклоны, хотя бы поясные.

Старец Демоклит говорил: «Здесь, в монастыре святого Павла, есть два настоящих алмаза: отец Герасим и отец Констанций. Но отец Герасим стоит маленько повыше. Если угостишь его кусочком лукума, то он съедает половинку, а другую отдаёт старцу Констанцию. Ведь он знает, что старец Констанций любит сладкое!»

Отец Давид искушал старца Герасима, говоря ему, что тот очень горд. Старец Герасим смиренно отвечал: «Э!.. Ты видишь внешнее, а вот что бы ты сказал, если бы увидел, насколько я горд внутри?!»

Отец Герасим не выезжал в мир около 60 лет. Старец не знал, как выглядят автомобили. И он был такой не один.

Старец Герасим был убеждён, что в келии монаха не должно быть очень жарко. Однажды, когда братия сильно растопили печку в его келии, он расстроился и стал говорить: «Монаху столько жары не нужно. Если уж вы её разожгли, то пусть она будет чуть тёплой, так чтобы я мог сидеть на ней. А горячая она вообще ни к чему».

Однажды ночью, когда в келию отца Герасима постучал пономарь, чтобы разбудить его на монашеское правило, старец открыл и спросил: «Слушай-ка, ты будил отца Андрея? Я видел двух ангелов, которые входили в его келию. Посмотри, может быть, он нас покинул». И действительно, в ту ночь отец Андрей (не игумен, а сосед старца Герасима) скончался.[30]

Незадолго до кончины старец по секрету рассказал одному брату: «Я ни разу в своей жизни не начал и не закончил службу без слёз и ни разу в своей жизни не уснул, не имея мира с братом».

Кончина застала старца «на ногах». В обед он поел и пошёл в свою келию. Он совсем ничем не болел. Вечером больничар пошёл проведать его, и старец Герасим при нём мирно скончался.

Геронтий Капсальский

Старец Геронтий стал монахом в монастыре Григориат. Он заболел туберкулёзом, и его с ещё одним заболевшим братом послали в туберкулёзный санаторий в миру. Когда отец Геронтий выздоровел, он возвратился в монастырь, но некоторые из насельников Григориата испугались, что могут заразиться, и сказали ему: «Возвращайся, брат, в Салоники, а мы будем присылать тебе всё, что нужно». Старец Геронтий не согласился; тогда ему предложили поселиться в любом другом месте Святой Горы, пообещав, что будут присылать ему пищу. Старец ушёл, но никогда ничего не брал от Григориата. Он нанимался в разные монастыри и келии и как подёнщик зарабатывал себе на хлеб. Он жил в районе скита святого Василия и келии святого Петра. Это были лучшие годы его монашеской жизни. Старец регулярно причащался и был всегда радостен, несмотря на то что у него не было даже консервной банки, чтобы зачерпнуть воды.

Впоследствии отец Геронтий поселился в районе Капсалы, в келии святителя Николая, принадлежащей Иверскому монастырю. Все келии, в которых жил старец, были посвящены святителю Николаю, а в старости он вернулся и провёл последние годы жизни в Григориате, обители своего пострига, тоже посвящённой святителю Николаю Чудотворцу.