Новый Афонский патерик. Том I. Жизнеописания - [48]

Когда 3 августа 1994 года мощи старца достали из могилы, его правая рука благоухала так, словно в ней лежал ладан. Этот запах чувствовал насельник монастыря святого Павла иеромонах Софроний и другие отцы. Видимо, ради обильной милостыни, которую подавал отец Андрей, Бог даровал ему эту благодать.

Благословение его и молитвы да будут с нами.

Аминь.

18. Старец Евдоким, монах обители святого Павла

Старец Евдоким (в миру Ева́нгелос Травло́с) родился в 1910 году в греческом селе Фана́ри недалеко от города Карди́ца. При демобилизации из армии Евангелос попросил, чтобы конечной точкой в путевом листе была написана афонская пристань Дафни. Таким образом, сразу из казармы он поехал не в родную деревню, а прибыл на Афон, чтобы стать монахом. Евангелос не собирался принимать постриг в монастыре святого Павла, имея намерение поступить в другую обитель. Однако, оставшись на ночь, он здесь остался навсегда – ему пришёлся по душе чин монастыря. Евангелос был грамотным человеком, выпускником неполной средней школы. В монастыре он исполнял послушание помощника игумена. В 1935 году Евангелос был пострижен в монахи.

Мать отца Евдокима, его сестры и брат не хотели, чтобы он становился монахом. Отец Евдоким после пострига никогда не ездил в своё село и не встречался с родными. И не только не бывал в родном селе: даже в мир он впервые выехал лишь после 30 лет монашеской жизни, потому что в старости страдал непрерывным кровотечением из носа, и местный афонский врач, испугавшись, что отец Евдоким может умереть от потери крови, отправил его в больницу в Салоники.

Однажды случилось сильное землетрясение, и отцы монастыря святого Павла ушли спать за монастырские стены, в задний сад монастыря, на каменные террасы. Отец Евдоким никуда не пошёл, а остался преспокойно ночевать в своей келии. Когда его спросили, не было ли ему страшно, он ответил: «Я пришёл жить сюда, в эту святую обитель. И если Матерь Божия хочет разрушить монастырь, то скажите, пожалуйста, зачем мне тогда моя жизнь?» Отец Евдоким во время этого страшного землетрясения возжигал лампады, он не сделал и шага за монастырские ворота.

Старец не совершал множества поклонов, не держал строгих постов, он был занят Иисусовой молитвой. Он никогда не ложился на койку, а отдыхал сидя. В келии старца было полным-полно разных бесполезных вещей. Окно его келии никогда не закрывалось – ни зимой, ни летом. Единственным свободным пространством был проход от двери до кровати. Отец Евдоким спал сидя, покрываясь грубой овечьей шкурой. Когда его спрашивали, почему он не топит печку, отвечал: «А вы что, видите тут сосульки? Я вот не вижу тут сосулек – значит, ещё не мороз. А коль ещё не мороз, то и печку топить не надо». То же самое старец отвечал, когда ему советовали закрыть окно.

Старец отличался здоровым чувством юмора, но при этом никогда никого не осуждал. А когда его бранили самыми поносными словами, он, немного постояв молча, благодушно отвечал: «Что ж, хорошо, геронда, спасибо тебе», – и отходил в сторонку.

Старец был любим всеми. Всегда был готов помочь любому, кто бы ни позвал его, и был послушен всем. Когда братия делали ему замечания и ругали, а потом снова звали, он благодушно отвечал: «Простите, благословите!..» – словно между ними ничего не случилось. Он ни на кого не держал зла.

Как-то раз братия обсуждали один из вопросов, связанный с монастырским хозяйством. Отец Евдоким тоже высказал своё мнение. Один брат, по диавольскому наваждению, перебил его со словами:

– Ну-ка, ты, замолчи!.. Ты у нас что – член Духовного собора?

– Прости, ты прав, – ответил отец Евдоким и склонил перед грубым братом свою главу.

Зимой после трапезы отец Евдоким, не заходя к себе в келию, сразу же шёл в церковь. Он садился в одну из стасидий, опускал на лицо куколь, чтобы не видеть никого и самому быть «невидимкой», доставал чётки и начинал творить Иисусову молитву. Когда его спрашивали: «Чем ты занимаешься, старче Евдокиме?» – лаконично отвечал: «Артобстрел, брат, артобстрел… Вот, видишь гаубицу?» – и показывал брату свои чётки на 300 узелков.

Старец прожил в монастыре много лет, и его никогда не видели в раздражении или гневе. Старец ни на кого и ни на что не роптал. Кроме того, он отличался природным благородством. Если ему что-то было нужно, он просил: «Ну где же ты, геронда? – даже совсем юных монахов он называл “геронда”. – Если ты любишь меня, принеси мне то-то и то-то».

Обычно старца в рясе и скуфье с куколем можно было увидеть близ монастырских врат. Он нёс послушание привратника, давал духовные советы паломникам. Старца хотели сделать членом Духовного собора, но он, избегая этой участи, спрятался в помещении, где хранили известь. Его проискали три дня, а когда наконец нашли, игумен сделал ему замечание и велел предстать перед отцами Духовного собора. «Если не хочешь становиться членом Духовного собора, то по крайней мере сам скажи отцам “нет”», – велел игумен. Отец Евдоким оказал послушание и предстал пред соборными старцами. Когда ему сделали почётное предложение, он без долгих размышлений радостно ответил: «Огромное Вам спасибо, геронда! Матерь Божия, Пресвятая Богородица да воздаст Вам за Ваши труды! Итак, у Вас ко мне что-то ещё?.. Благословите!» После чего старец ушёл, решительно отказавшись от предложения. Позднее один монах спрашивал отца Евдокима, не пожалел ли тот, что не стал членом Духовного собора. «Нет, нисколько, – ответил отец Евдоким. – Я рад тому, что моя подпись не стоит ни на одной бумаге».