Новый Афонский патерик. Том I. Жизнеописания - [44]

В монастырь святого Павла Ангелос пришёл, когда служили вечерню. Он вошёл в храм, чтобы поклониться иконам, и справа в проскинитарии[143] перед алтарём увидел икону святого великомученика и победоносца Георгия. Внимательно посмотрев на неё, подумав и посмотрев снова, он стал вспоминать, где видел эту икону, и, наконец, воскликнул: «Я видел не икону, а вот этого парня![144] Ведь это же он был в церкви Пантократора в Ликсуре. Он, точно он!.. Что же, отсюда я не уйду. Я буду здесь жить». Так Ангелос остался в монастыре святого Павла и, положив послушнический поклон, был принят в обитель.

Настоятелем монастыря святого Павла был тогда игумен Серафим. Видя зрелость юноши, его благоговение, самоотверженное послушание и ревность к подвижничеству, уже через четыре месяца – 16 января 1935 года – он постриг Ангелоса в рясофор. А 25 января того же года игумен и Духовный собор монастыря посчитали его достойным принять великую и ангельскую схиму. Он был пострижен в монахи с именем Андрей, через месяц рукоположен во диакона, а ещё через шесть месяцев, 28 июля того же года, – в иерея. Всё произошло в течение десяти месяцев, иеромонаху Андрею исполнился 31 год. Тогда он понял, зачем святой Георгий звал его к себе. Сначала великомученик позвал его в свой монастырь, а потом в святой алтарь, имея в виду предстоящее священство, всё имело символическое значение.

Молодой иеромонах Андрей, подвизаясь и истощая себя в трудах по монастырю, чувствовал тягу к жизни безмолвной. В те годы в пустыне подвизался отец Герасим Менайяс. Родом отец Герасим был с острова Кефалония, он иногда посещал монастырь святого Павла. Отец Андрей познакомился с отцом Герасимом и возжелал жить вместе с ним в пустыне в келии святого Василия. Он очень упрашивал об этом игумена Серафима, и наконец тот дал благословение. В 1938 году отец Андрей поселился в келии святого Василия, где два с половиной года прожил вместе с подвижником отцом Герасимом. Там он познакомился и с другими старцами, в числе которых был Иосиф Исихаст. Отец Андрей испытывал перед ним благоговение, считая его святым, а когда слышал, что отца Иосифа осуждают, всегда выступал в его защиту.

Своё знакомство с русским монахом отцом Софронием (Сахаровым), с которым он был духовно близок, отец Андрей считал счастьем. Ощущая духовное богатство и божественную благодать, которую имел отец Софроний, бывший тогда иеродиаконом, он испытывал перед этим подвижником великое благоговение и стремился к общению с ним.

В 1939 году произошёл следующий случай. Однажды после полудня отец Андрей и иеродиакон Софроний вместе вышли собирать виноградных улиток.[145] Совсем рядом внезапно мелькнула тень человека, на котором почти не было одежды. Они поняли, что это один из так называемых «обнажённых» отцов, и побежали за ним. Однако, заметив их, подвижник бросился прочь, желая скрыться. Иеродиакон Софроний выбился из сил, а отец Андрей, который был моложе его, спросил:

– Ну что, бежать мне за ним, чтобы его догнать?

– Если можешь, догони, – ответил отец Софроний.

Отец Андрей побежал за подвижником и, когда до него оставалось несколько метров, закричал:

– Остановись, человек Божий! Остановись и благослови меня. Если ты не бес, то дай мне твоё благословение.

Он догнал подвижника и удержал его за руку.

– Если ты любишь Бога, – ответил подвижник, – то оставь меня.

– Да, я люблю Бога, поэтому и бежал за тобой, – задыхаясь от бега, сказал отец Андрей. Он увидел, что вокруг пояса отшельника был власяной полуистлевший мешок, больше никакой одежды на нём не было. Также не было ни обуви, ни чулок, а стоял месяц март.

– Как же ты ходишь без одежды? – спросил отец Андрей. – Хочешь, я принесу тебе одежду?

– Нет, не хочу.

– Хочешь, я принесу тебе сухарей или что-нибудь ещё?

– Нет.

– Ну что же тебе принести? Не думай, я принесу тебе просто так, в благословение…

– Принеси мне немного соли, – наконец попросил подвижник.

– Соли? Прекрасно!.. А куда тебе её принести?

– Принеси её и оставь вот под этим камнем, – сказал подвижник и ушёл.

Игумен Андрей в молодости, вскоре после монашеского пострига

На следующий день отец Андрей вместе с отцом Софронием принесли и оставили под указанным камнем соль, а сами спрятались и стали ожидать его прихода. Но соль так и осталась лежать под камнем, а подвижник не пришёл.

Иеромонах Андрей рассказывал ещё и вот что: «Отец Герасим Менайяс был близким другом святителя Нектария Пентапольского при его жизни. Владыка Нектарий подарил отцу Герасиму свои фотографии и чётки. В те годы, когда я жил в келии святого Василия, некоторые монахи из соседних келий сомневались в святости Нектария Пентапольского. Отец Герасим, желая показать им, что Нектарий действительно свят, взял тазик, наполнил его мукой и водой, замесил тесто и положил сверху чётки святого Нектария – и чудо! – тесто поднялось само». «Мне другие доказательства его святости не нужны», – добавлял отец Андрей к рассказанному.

Живя в келии святого Василия, отец Андрей познакомился со многими великими подвижниками окрестных мест и получил пользу от примера их жизни. И сам он тоже нёс большие подвиги. Все эти два с половиной года он поддерживал связь с монастырём и, в конце концов, вернулся в обитель своего пострига. По возвращении он сказал игумену Серафиму: «Я познакомился со многими святыми, но главное – с одним святым русским иеродиаконом. Геронда, если нам удастся уговорить его переселиться к нам в монастырь и стать духовником, то он нам очень поможет». Игумен согласился: «Конечно, если ты этого хочешь, то мы это сделаем». Они отправились к отцу Софронию (Сахарову) и попросили его перейти в одну из келий монастыря святого Павла. Иеродиакон Софроний стремился к безмолвию. Однако приглашение отцов из святого Павла он посчитал промыслительным, поскольку ещё преподобный Силуан как-то сказал ему: «Когда тебя попросят о помощи, не отказывайся. Когда ты станешь духовником, то будь рассудителен и избегай чрезвычайной строгости». Так, получив предложение из монастыря святого Павла, отец Софроний посчитал, что пришло время осуществиться сказанному преподобным Силуаном. В праздник Сретения Господня 1941 года отца Софрония рукоположили в священники, после этого он ещё год прожил на Каруле, а затем переселился в принадлежащую монастырю святого Павла келию Святой Троицы, которая находилась недалеко от пристани обители. Монастырь снабжал отца Софрония продуктами, а тот отдавал в обитель иконы, которые писал, и исповедовал отцов. Он оказывал монастырю огромную духовную помощь, и в страшные годы немецкой оккупации неоднократно спасал обитель от многих опасностей. Всё это случилось благодаря прозорливости отца Андрея.