Новые стихотворения (1891-1895) - [2]

1892

ЛЮБОВЬ-ВРАЖДА

Мы любим и любви не ценим,

И жаждем оба новизны,

Но мы друг другу не изменим,

Мгновенной прихотью полны.

Порой, стремясь к свободе прежней,

Мы думаем, что цепь порвем,

Но каждый раз все безнадежней

Мы наше рабство сознаем.

И не хотим конца предвидеть,

И не умеем вместе жить, —

Ни всей душой возненавидеть,

Ни беспредельно полюбить.

О, эти вечные упреки!

О, эта хитрая вражда!

Тоскуя — оба одиноки,

Враждуя — близки навсегда.

В борьбе с тобой изнемогая

И все ж мучительно любя,

Я только чувствую, родная,

Что жизни нет, где нет тебя.

С каким коварством и обманом

Всю жизнь друг с другом спор ведем,

И каждый хочет быть тираном,

Никто не хочет быть рабом.

Меж тем, забыться не давая,

Она растет всегда, везде,

Как смерть, могучая, слепая

Любовь, подобная вражде.

Когда другой сойдет в могилу,

Тогда поймет один из нас

Любви божественную силу —

В тот страшный час, последний час!

<1892>

ОБЫКНОВЕННЫЙ ЧЕЛОВЕК

Он твердо шел прямой дорогой,

Ни перед кем не лицемерил,

И, безупречен в жизни строгой,

В богов толпы он свято верил.

И вдруг с улыбкою безумной

Ты все разрушила, смеясь;

Грозой блистательной и шумной

Над тихой жизнью пронеслась.

То верит он слепой надежде,

То вновь боязнь его тревожит,

И он не хочет жить как прежде

И за тобой идти не может.

Ты для него непостижима

В твоей загадочной красе.

А он весь век непогрешимо

Живет и думает как все.

Его душа — без вдохновенья:

С благоразумьем неразлучен,

Он чужд борьбы и разрушенья,

Он добродетелен и скучен.

Кто обвинит тебя сурово?

Ты плод запретный сорвала

И край священного покрова

Пред недостойным подняла.

Так этот мир был лучезарен,

Так были сладки эти звуки,

Что, может быть, за смерть и муки

Он будет вечно благодарен.

1892

ОДИНОЧЕСТВО В ЛЮБВИ

Темнеет. В городе чужом

Друг против друга мы сидим,

В холодном сумраке ночном,

Страдаем оба и молчим.

И оба поняли давно,

Как речь бессильна и мертва:

Чем сердце бедное полно,

Того не выразят слова.

Не виноват никто ни в чем:

Кто гордость победить не мог,

Тот будет вечно одинок,

Кто любит, должен быть рабом.

Стремясь к блаженству и добру,

Влача томительные дни,

Мы все — одни, всегда — одни:

Я жил один, один умру.

На стеклах бледного окна

Потух вечерний полусвет.

Любить научит смерть одна

Все то, к чему возврата нет.

Умолкнет гордость и вражда,

Забуду все, что я терплю,

И безнадежно полюблю,

Тебя утратив навсегда.

Темнеет. Скоро будет ночь.

Друг против друга мы сидим,

Никто не может нам помочь, —

Страдаем оба и молчим.

1892

Киев

DE PROFUNDIS Из дневника

…В те дни будет такая скорбь, какой не было от начала творения, которое сотворил Бог, даже доныне и не будет. И если бы Господь не сократил тех дней, то не спаслась бы никакая плоть. 

(Ев. Марка, гл. XIII. 19, 20)

I УСТАЛОСТЬ

     Мне самого себя не жаль.

Я принимаю все дары Твои, о Боже,

Но кажется порой, что радость и печаль,

     И жизнь, и смерть — одно и то же.

Спокойно жить, спокойно умереть —

     Моя последняя отрада.

     Не стоит ни о чем жалеть,

И ни на что надеяться не надо.

     Ни мук, ни наслаждений нет.

Обман — свобода и любовь, и жалость.

     В душе — бесцельной жизни след —

     Одна тяжелая усталость.

II DE PROFUNDIS [1]

Из преисподней вопию

Я, жалом смерти уязвленный:

Росу небесную Твою

Пошли в мой дух ожесточенный.

Люблю я смрад земных утех,

Когда в устах к Тебе моленья —

Люблю я зло, люблю я грех,

Люблю я дерзость преступленья.

Мой Враг глумится надо мной:

«Нет Бога: жар молитв бесплоден».

Паду ли ниц перед Тобой,

Он молвит: «Встань и будь свободен».

Бегу ли вновь к Твоей любви, —

Он искушает, горд и злобен:

«Дерзай, познанья плод сорви,

Ты будешь силой мне подобен».

Спаси, спаси меня! Я жду,

Я верю, видишь, верю чуду,

Не замолчу, не отойду

И в дверь Твою стучаться буду.

Во мне горит желаньем кровь,

Во мне таится семя тленья.

О, дай мне чистую любовь,

О, дай мне слезы умиленья.

И окаянного прости,

Очисти душу мне страданьем —

И разум темный просвети

Ты немерцающим сияньем.

1892

СЕЯТЕЛЬ

Над холмами полосою

Побелел восток вдали,

Дышат сыростью ночною

Глыбы вспаханной земли.

Видишь, мерными шагами

Ходит сеятель в полях.

Тишина, как в Божьем храме,

На земле и в небесах.

Все кругом священным страхом,

Как пред таинством, полно,

И руки спокойным взмахом

Рассевает он зерно.

И для труженика снова

Грудь земли родить должна,

Жатву хлеба золотого

Из погибшего зерна,

Созидая жизнь из смерти,

Пред лицом святых небес,

О, молитесь же и верьте:

Это — чудо из чудес!

12 августа 1892

ВЕЧЕРНЯЯ ПЕСНЯ

Следы забот, как иглы терний,

Оставил в сердце скорбный день.

Гори же, тихий свет вечерний,

Привет тебе, ночная тень!

Я жду с улыбкою блаженной,

Я рад тому, что жизнь пройдет,

Что все прекрасное — мгновенно,

Что все великое умрет.

Покой печальный и бесстрастье —

Удел того, кто мир постиг:

На миг — любовь, на миг и счастье,

Но сердцу — вечность этот миг.

Без упованья, без тревоги

От капли нектара вкушай,

И прежде, чем отнимут боги,

Ты кубок жизни покидай.

Любовь умрет, как луч заката.

Но память прошлое хранит,

И все, к чему уж нет возврата,

Душе навек принадлежит.

Да будет легким расставанье: