Новые сказки - [3]
— Чего ты требуешь?
Тогда старичок сказал:
— Дай мне твое рыцарское слово в том, что завтра же ты велишь в своих владениях засыпать все шахты, рудники и подземные галереи, которые мы и без того, если бы захотели, могли уничтожить, затопив их, — тогда, нынешней же ночью мы сравняем все скалы; так что, если ты обещаешь с своей стороны исполнить все, чего я требую, завтра же, среди бела дня ты прискачешь к замку на своем коне и напомнишь владельцу Фалькенштейна о данном им слове.
Страшно обрадовался рыцарь, услыхав эти слова, согласился охотно исполнить все, чего требовал гном, и спокойно отправился спать. С наступлением ночи началось кругом замка Фалькенштейн удивительное движение: что-то грохотало, что-то стучало, гремело, копали киркою, сгребали камни лопатами, — это тысячи маленьких горных духов спешили исполнить великую задачу, — это тысячи карликов, одаренных гигантской силой, работали для общего дела. И, лишь только утром пропели первые петухи, оно было окончено, а когда солнце поднялось над дальними горами Спессарта, Куно фон-Сайн скакал уже по новой дороге и трубил в свой рог к великому удивлению сторожа с башни Фалькенштейна.
Однако, еще сильнее было удивление самого владельца замка; он от души порадовался, увидав желанную дорогу, и сдержал свое рыцарское слово, отдав дочь в супруги верному Куно. Рыцарь Куно также сдержал слово, данное карлику: он тотчас же приказал засыпать землей и уничтожить все свои серебряные рудники. Дорога же, которую по скалам проложили гномы, и до сего дня зовется Чертовой дорогой.
Говорящий осел
Так, случилось однажды бедному торгашу спускаться с товаром с гор в долину. На стеклянном заводе, расположенном в горах, накупил он стекла, которое нес в корзине на спине, и точь-в-точь, как известная молочница в басне, рассчитывал уже вперед, какую выгоду он получит от продажи своего товара. Столько-то барыша дадут ему колбы и реторты, за которые аптекарь должен заплатить ровно вдвое больше их стоимости, — столько-то выручит он за стеклянные световые шары, которые у него купит сапожник, — столько-то бутылок для вина и для минеральных вод потребуется трактирщику, — в сумме получается преизрядный барыш. Однако, торговец стеклом был поумнее той молочницы и не подпрыгнул от радости при мысли о барышах, напротив, он очень внимательно смотрел себе под ноги, так как дорога была крутая и неровная, и с осторожностью нес свою тяжелую ношу.
Горный дух невидимо шел следом за торговцем и подслушал его мысли, которые тот выражал вслух; а так как торговец думал забрать барышей больше, чем ему в сущности надлежало, то дух тотчас же решил проучить его, подшутив над ним так, чтоб у него душа в пятки ушла. Он забежал немного вперед и там, где оканчивалась очень крутая тропинка, которую вполне можно было назвать головоломной, обернулся старым пнем, так гладко опиленным сверху, что всякого манило присесть на него, чтобы отдохнуть.
Осторожно, сторонкой спустился торговец по крутой тропинке, и этот спуск с тяжелой ношей на плечах был ему так же труден, как будто он подымался в гору. Поэтому он почувствовал необходимость в отдыхе и, лишь только заметил старый пень, присел на него вместе со своим хрупким товаром за спиной. В это самое мгновение исчез дух, обернувшийся пнем, и наш приятель шлепнулся со всего размаху на землю, а весь его товар обратился в тысячи осколков.
— Господи! Господи! — кричал торговец и выходил из себя. — Какой ужас, какой убыток! — Он так отчаивался, что, казалось, готов был лишить себя жизни. Купить другое стекло он не мог, так как уже истратил все деньги, в долг же ему ничего бы не поверили. Все гроши, доставшиеся ему не легким трудом и потраченные на покупку нового товара, все были теперь перед ним налицо, — но в виде осколков!
В это время с горы съезжал молодой парень, он сидел на осле, посвистывал и напевал песенки. Повстречавшись с бедным торговцем, он спросил, почему тот так плачет и отчаивается. Узнав, что за несчастье приключилось, человек на осле пожелал узнать, как же велика потеря и весь убыток.
— Ах, от восьми до девяти талеров, считая барыши, которые я имел бы от разбитого товара! — рассчитал торговец, вздыхая.
— Я рад помочь тебе, простофиля ты этакий, — сказал сидящий на осле, — но у меня самого нет ни гроша. Однако, знаешь ли что? Внизу, в долине живет мельник, плут преестественный и трактирщик к тому же. Он так обмеривает мукой, словно у его посетителей и глаз нет, и так же, — по христиански, — обмеривает и обсчитывает своих гостей, когда те изредка завертывают в его трактир. Он — олицетворенная жадность и страсть к наживе, и вот, пусть в наказание он-то и вознаградит тебя за убыток.
— Да как же возможно, чтобы скупой и корыстолюбивый человек сделал это сам от себя? — возразил торговец стеклом, шагая рядом с наездником и услужливо ведя под уздцы его осла, когда им приходилось спускаться слишком круто.
