Новые рассказы Южных морей - [75]

За три года Джимми совсем не стал хуже. А так легко было подпасть под влияние братьев и сестер. Но он оставался все таким же вежливым и любознательным.

— Простите, мистер Симмонс, а почему вы срезаете эти ветки? Разве деревьям не больно? — мог спросить он.

Или:

— Правда, что макинтош — все равно что плащ? Почему тогда одно и то же называется по-разному?

Если бы Джимми так и вырос, не набравшись дурного! Джек очень надеялся на этого мальчика. Чем быстрее маори приобщатся к европейской культуре, тем лучше. Зачем жить по-старому? Нужно научить их считаться с соседями, в свои дела их не впутывать, к чему выносить сор из избы? Мой дом — моя крепость — так живут англичане, так живет Джек. И Джимми будут рады в любом таком доме.

Жаль, что этого не скажешь о Томми, самом младшем. Ему только четыре года, а уж вся улица знает о его проделках.

Усмехнувшись про себя, Джек идет к курятнику. На глаза попадается забытый у стены гаража велосипед Марка. А может, кто из детей Херемаиа ездил на нем без спроса? Джек уже не сдерживает улыбку. А велосипед лучше поставить в гараж, там ему и место, думает он. Надо же, как он изменился за эти три года. Раньше бы страшно рассердился, если бы его вещь взяли без спроса. И что интересно, сердится он и сейчас, да только без злобы, она появляется редко-редко и быстро проходит. Нельзя же сердиться всю жизнь. И потом, в этих Херемаиа больше хорошего, чем дурного.

Самая замечательная их черта — доброта. Когда Симмонсы только переехали, у них не было ни мебели, ни кухонной утвари — их пожитки еще не прибыли из Веллингтона. На помощь пришли Сэм и Милли, она с удовольствием угощала их маорийским хлебом, одолжила вилки, ложки и все необходимое. А когда привезли мебель, Сэм приходил и помогал Джеку вносить ее в дом. Был он мужчина крепкий, здоровый как бык. И он, и дети находились под пятой Милли. Только и слышишь: «Сэм, сделай то, Сэм, сделай это!», «Сэм, куда ты запропастился?» Безусловно, это Милли заставила его скосить траву во дворе Симмонсов, когда те уехали на рождественские праздники. А когда Джек поблагодарил его, Сэм рассмеялся и ответил, что лишь выполнял приказания своего командира, да и овцы спасибо сказали. Он разводил овец и продавал их на местной ярмарке. Сэм — личность занятная. Вечно приносил детям конфеты. А когда его жена сердилась, отвечал, что хуже не будет, все равно зубы у ребят гнилые. Он и Марка, и Энн угощал — пусть уж будут плохие зубы у всех, так справедливее.

Если взвесить все «за» и «против», то отношения между двумя семьями были вполне добрососедскими. Марк и Энн часто ходили на пляж с детьми Херемаиа. Сэм время от времени приносил подарки: то баранью ногу, то мешок картошки. Как-то угостил их ханги, и Салли очень понравилось, но кина она отказалась попробовать, а пуха[35] показалась ей несколько грубоватой.

Джек поставил велосипед в гараж, запер дверь и направился в курятник. Кур они держат недавно, это последнее увлечение Симмонсов, и Джек страшно гордился результатами. Пока курятник мал и кур немного, но скоро у наседки Марии выведутся цыплята.

…Бедняжка, как ей достается от соседских ребятишек! Все за ее перьями охотятся.

Джек лишь качает головой. Вот и курятник. Странно, дверь заперта небрежно. Впрочем, он торопился утром. Куры с кудахтаньем бегут к нему, провожают до кладовки с зерном.

— Ну, налетели, — смеется Джек. — Не торопитесь, сейчас дам.

Он высыпает зерно на пол, и куры начинают клевать. С минуту Джек наблюдает за ними, затем идет туда, где смиренно высиживает цыплят Мария.

— Как дела-то? — шепчет Джек. Наседка лишь тревожно кудахчет в ответ. — Давай-ка, старушка, посмотрим. Ну-ка пусти. — Курица сопротивляется, бьется у него в руках.

— Ну-ну, не бойся, глупая, — успокаивает Джек.

Яиц всего восемь. Но лишь два из них целы. Скорлупа у остальных раздавлена, цыплята внутри мертвы.

Джек остолбенел. Если бы он был маленьким, то наверняка бы заплакал. Но он взрослый, и вместо слез в нем поднимается ярость.

Так вот почему плохо закрыт курятник! Утром все было в порядке, он запирал сам. На полу следы, так и есть, отпечаток маленькой ступни. Не наседка же в самом деле раздавила яйца.

Кто-то побывал здесь днем. Наверняка кто-нибудь из соседских детей. Только они способны на такое.

Дрожащими руками Джек посадил наседку на место, та тут же стала устраиваться поудобнее.

— Поздно, старушка, поздно, — в ярости шепчет Джек. — Но видит бог, на этот раз они у меня получат!

Джек закрывает за собой дверь курятника.

— Салли! Салли!

Жена появляется на пороге и спешит навстречу.

— Что случилось, Джек? — недоумевает она.

— Опять эти Херемаиа, — зло бросает Джек, — Все! Лопнуло мое терпение. Ведь сто раз просил, чтобы не подходили к курятнику. При тебе предупреждал. Говорил, говорил, да что толку…

— В чем дело, Джек?

— В чем дело?! Эти ребята — в них все дело. Пока нас не было, они залезли в курятник и…

Он не договорил. Заскрипела проволочная калитка — появляется Хенаре. Он машет рукой и бежит к ним.

— Здрасьте, мистер Симмонс, здрасьте, миссис Симмонс! Хорошо съездили? Мы уже соскучились по вас.

Улыбаясь, он забирается на забор.