Новые приключения в Стране Литературных Героев - [9]
Профессор. Гена, Гена! Выбирай выражения!
Гена. Ну... позаимствовал. Вот хитрюга! У нас Провинция Эпигония есть, а он чуть-чуть переделал – и пожалуйста: Провинция Подражание! Хорош! Это ему еще повезло, что он догадался свое имя скрыть, а то бы я ему показал!
Профессор. Положим, это как раз было бы затруднительно. Ты глянь на журнал, где напечатана эта статья.
Гена. Давайте... Ух, какой зачитанный, того и гляди рассыплется. И название почти стерлось... Что тут написано? «У-е-ди-нен-ный пошехонец»... (Смеется.) Вот так названьице! Где ж это такое чудо издали?
Профессор. В Ярославле. Но любопытнее, по-моему, не где, а когда.
Гена. «1786 год»... Ну и ну! Это что же? Двести лет назад?
Профессор. Совершенно верно. Замечательно, правда?
Гена. Чего ж тут замечательного? Совсем наоборот... (Он очень разочарован.) А я-то думал... Понимаете, я ведь всем нашим ребятам говорю, что мы с вами это самое Царство Стихотворства, ну, то есть Республику Поэзию, первыми придумали. Как и все остальное. А, оказывается, оно вон уже сколько времени существует. Только называлось по-другому. Выходит, я зря хвастался?
Профессор. Чудак! Нашел чем огорчаться! Да ведь в том-то и дело, что мы с тобой не придумали эту область Страны Литературных Героев. Как не придумали Королевство Плаща и Шпаги, Великое Царство Смеха, Город Чудаков... Мы их открыли – понимаешь разницу?
Гена. Как же это открыли, когда вон двести лет назад уже...
Профессор(не дослушав его). Да, да! То, что там до нас уже кто-то побывал, это еще одно подтверждение, что все эти земли существуют на самом деле. И могло ли быть иначе? Ну, сам подумай, если бы они существовали только в нашем воображении, разве могли бы мы по ним путешествовать?
Гена(эта простая мысль, как видно, его утешила). Вообще-то, да... Я об этом как-то не подумал;
Профессор. То-то и оно! Эх, ты, первооткрыватель, то есть, нет, первопридумыватель! Вот слово – и не выговоришь... Кстати, Гена, а не кажется ли тебе, что наш «Уединенный пошехонец» подал нам добрый совет? Мы ведь давненько не захаживали на территорию Республики Поэзии. Может, махнем?
Гена. А что? Это мысль!
Профессор. Отлично. Только куда именно? Республика-то велика!
Гена. Хорошо бы в какую-нибудь поэму попасть, чтоб подлиннее была и чтоб в ней много чего-нибудь происходило. Лучше – чего-нибудь необыкновенного. Лермонтовский «Демон», например, – чем плохо?
Профессор. Не только неплохо, но просто замечательно... Только знаешь ли... гм... не сложно ли это для тебя будет с непривычки?
Гена. Это почему же с непривычки? Что ж, я стихи, что ли, читать не умею?
Профессор. Как знать, как знать... Ладно, не обижайся. Отправимся в поэзию Лермонтова, однако сперва все-таки не в «Демона». Начнем для разведки с одного очень известного стихотворения, с такого, которое всякий знает наизусть...
Сказано – сделано. Правда, там, где очутились наши герои, ничто и не напоминает о поэзии. Слышен занудный голос учителя и полусонный шелест класса.
Учитель. Господа! Тише! Еще тише! Постников Иван, потрудитесь не толкать локтем Голикова Алексея! Мозгов Николай, потрудитесь не смотреть в окно! Иванов Павел, если вы и далее будете разговаривать, после классов пойдете в карцер!..
Гена. Мы что, Архип Архипыч, не туда попали? Это же просто обыкновенная старая гимназия!
Профессор. Да. В данном случае та, которую смешно и сердито изобразил писатель Влас Дорошевич, – он был, да будет тебе известно, очень знаменит в начале нашего века. И ты прав: по его мнению, действительно самая обыкновенная. Заурядная.
Гена. Но Лермонтов-то тут при чем?
Профессор. Видишь ли, в этом произведении Дорошевича как раз читают или, вернее, мусолят стихи. Правда, не лермонтовские, но уж эту частность мы с тобой в состоянии исправить.
Учитель. Тише, господа! Мозгов Николай! Что вам было задано на дом?
Мозгов (у него басистый голос завзятого второгодника). Нам... Это... Ну, это... (Шепотом, который у него плохо получается.) Подскажи, а то отлуплю!
Учитель. Голиков Алексей! Если вы будете подсказывать Мозгову Николаю, останетесь без обеда! Ну-с! Я слушаю.
Мозгов(запинается). Нам... Это... Нам был задан разбор стиха Мэ. Ю. Лермонтова «Парус»...
Учитель. Так, потрудитесь разобрать, Мозгов Николай! Что хотел сказать поэт стихотворением «Парус»? (Молчание.) Ну! Мозгов Николай? Что – хотел – сказать – поэт?
Мозгов. У меня мамаша больна.
Учитель. Что такое?
Мозгов. У меня мамаша больна. Я, Петр Петрович, не знаю, что хотел сказать поэт. Я не мог приготовить.
Учитель. У Мозгова Николая мамаша всегда бывает больна, когда Мозгов Николай не знает урока. У Мозгова Николая очень удобная мамаша. (Класс подобострастно хихикает.) В следующий раз я поставлю Мозгову Николаю единицу. Голиков Алексей! Что хотел сказать поэт стихотворением «Парус»?
Голиков. Не знаю, Петр Петрович. У-у!.. (Хнычет.)
Учитель. Голиков Алексей не знает. В таком случае Голиков Николай. (Молчание.) Так-с! Голиков Алексей и Голиков Николай никогда ничего не знают. Постников Иван!
Постников (пискляво). У меня, Петр Петрович, нога болит!
Учитель. При чем же тут поэт?
Постников. Я не могу, Петр Петрович, стоять.
Книга популярно рассказывает школьникам об особенностях художественной литературы, которая содержит в себе множество увлекательнейших загадок. Авторы ставят своей целью помочь школьникам ориентироваться в огромном океане литературной науки.
(Сценарии популярной радиопередачи семидесятых годов) В книге собраны сценарии популярных радиопередач "В стране литературных героев". Вместе со школьником Геной и профессором Архипом Архиповичем читатель посетит удивительную страну, где, не старея и не умирая, живут герои, когда-то созданные воображением писателей. Эти радиольесы соединяют в себе занимательные сюжеты с серьезной познавательной проблемой. Издание рассчитано на широкий круг читателей.
Л. Лазарев, Ст. Рассадин и Б. Сарнов — критики и литературоведы. Казалось бы, профессия эта располагает к сугубой серьезности. И тем не менее, выступая в жанре литературной пародии, они не изменяют своей профессии. Ведь пародия — тоже форма художественной критики.В скором времени у трех критиков выходит книга литературных пародий — «Липовые аллеи». Выпускает ее издательство «Советская Россия».Пародии, которые мы печатаем, взяты из этой книги.Из журнала «Смена» № 11, 1965 г.
Станислав Рассадин — литературовед и критик, автор ряда книг, в частности биографической повести «Фонвизин», работ, связанных с историей России и русской литературы: «Драматург Пушкин», «Цена гармонии», «Круг зрения», «Спутники» и других.Новая его повесть посвящена Ивану Ивановичу Горбачевскому — одному из самых радикальных деятелей декабристского Общества соединенных славян, вобравшего в себя беднейшую и наиболее решительную по взглядам частьреволюционно настроенного русского офицерства. За нескончаемые годы сибирской ссылки он стал как бы совестью декабризма, воплощениемего памяти.
Л. Лазарев, Ст. Рассадин, Б. Сарнов - критики и литературоведы. Казалось бы профессия эта располагает к сугубой серьезности. И тем не менее, выступая в в жанре литературной пародии они не изменяют своей профессии. Ведь пародия - тоже форма художественной критики.
История жизни и творчества замечательного писателя и мыслителя России XVIII века Дениса Ивановича Фонвизина. В книге даны яркие портреты Екатерины Второй, Г. Р. Державина, Н. И. Панина и многих других виднейших личностей той эпохи.
Очерки посвящены истории и технике создания теплоходов от первых попыток корабельного строительства до наших дней. Для среднего и старшего возраста.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Сборник посвящен памяти Александра Павловича Чудакова (1938–2005) – литературоведа, писателя, более всего известного книгами о Чехове и романом «Ложится мгла на старые ступени» (премия «Русский Букер десятилетия», 2011). После внезапной гибели Александра Павловича осталась его мемуарная проза, дневники, записи разговоров с великими филологами, книга стихов, которую он составил для друзей и близких, – они вошли в первую часть настоящей книги вместе с биографией А. П. Чудакова, написанной М. О. Чудаковой и И. Е. Гитович.
Печенье с шоколадной крошкой, мороженое в вафельном рожке, рюкзак-кенгуру, дворники для ветрового стекла, жидкий корректор, космический бампер, компилятор для компьютера, светящаяся бумага…У каждого из этих изобретений своя история. Рюкзаки-кенгуру были сшиты в курятнике. Жидкий корректор замешивали на кухне, а разливали в гараже. Шоколадное печенье появилось из-за спешки, а Пэтси Шерман не придумала бы пропитку для ткани, если бы не уронила на пол бутылочку с латексной смесью.Истории, рассказанные в этой книге уникальны, но объединяет их одно: все изобретения придумали обычные женщины и маленькие девочки.