Новые приключения парижанина - [58]

Быстрая река протекала у подножия скалы, огибая невысокий утес, к которому вплотную подступали деревья, чьи мощные ветви сплетались над водой в тенистый навес.

Несмотря на то что один из стражей торопливо дернул Тотора за рукав и увлек за собой, наш герой успел все же разглядеть (хотя, быть может, он и ошибся) нечто напоминающее распластанную на камнях человеческую фигуру.

Да, конечно, это скорее всего дефект камня… Ведь туда невозможно добраться…

Между тем процессия двинулась дальше.

Еще один маленький коридор — крошечный туннель, выдолбленный в граните, — лестница, вторая терраса.

Ситуация не располагала к лирическим настроениям, и все же Тотор не сдержал восхищенного возгласа. В самом деле, трудно было представить себе что-либо более прекрасное, чем открывшийся его взору залитый светом африканский пейзаж. О, эти сверкающие блестки золотого песка в изумрудном обрамлении свежей листвы! Горизонт растворялся вдали, и все краски, словно преломляясь сквозь невидимую призму, играли в воздухе.

Тотор ощутил сильный толчок в спину и двинулся дальше. Полуприкрыв глаза, стараясь продлить очарование, он прошептал:

— Отчего природа так великолепна, а человек так жесток и зол?

Проходя через террасу, он услышал, как хлопнули ставни. Это с силой закрылись окна. Тотор удивился.

— Гарем! — пояснил один из охранников, радостно улыбнувшись.

Таков порядок: когда кто-то проходит через террасу, следует закрыть окна, чтобы жен султана никто не увидел.

Процессия свернула за угол и очутилась перед высоким крыльцом, ведущим к широкой двери, сплошь изукрашенной арабским орнаментом, переливающимся на солнце, точно золото.

— Вот это роскошь! — воскликнул Тотор. — Этот чертов работорговец, кажется, умеет наслаждаться жизнью.

Молодой человек поднялся на крыльцо и вошел в отворившуюся перед ним крошечную боковую дверцу.

Внутри было светло, стены затянуты яркими многоцветными тканями, по бокам стояли диваны… как будто только что доставленные из Клиши.

— Шикарно! — прошептал Тотор. — Если б меня еще и развязали!

Правда, на ходу веревка на запястьях немного ослабла, а охранники и не думали вновь затянуть ее. В мгновение ока пленник высвободился и стал крутиться перед зеркалом.

— Хо-хо! Ну и видок у меня в этих негритянских лохмотьях. Вскоре, очевидно, меня захочет принять Великая Обезьяна. Ну что ж! Придется удостоить его такой чести.

Что и говорить, видавший виды костюмчик, который он все это время носил, сильно поистрепался: из шести пуговиц на рубашке осталась только одна, да и та болталась на ниточке; брюки растянулись и, того и гляди, готовы были упасть; одной гетры как не бывало; башмаки просили каши…

Но француз всегда француз.

Тотор принялся тщательно причесываться, ероша шевелюру пальцами. На столике рядом с зеркалом он заметил кувшин.

— Это, должно быть, вода! Во всяком случае — какая-то жидкость с запахом роз. Тотор, хочешь, чтобы от тебя приятно пахло?

Он вылил содержимое кувшина на руки и смыл с лица остатки черной глины, затем, ничуть не стесняясь, сорвал со стены кусок белого кашемира и тщательно вытерся.

— Ну вот я и чист как стеклышко!

Неожиданно прямо перед ним открылась дверь. По обе стороны встали два чернокожих охранника в расшитых золотом ливреях, с ярко блиставшими саблями, чьи изукрашенные драгоценными камнями эфесы слепили глаза.

Некто в белом пригласил Тотора следовать за ним. На голове у незнакомца возвышался громадный зеленый тюрбан — верный знак того, что его владелец совершил хадж[65].

«Тотор, дитя мое, ну, теперь держись! Вдохни поглубже и вперед! Помни одно: ты француз и должен умереть красиво, как Ришпен»[66].

И вот, гордо выпятив грудь, наш галльский петушок вошел в зал. Дьявольщина! Декор напоминает ворота Сен-Мишель[67]. Огромный зал, точно неф кафедрального собора в стиле Альгамбры;[68] колонны и свод украшены мозаичными панно, на стенах разноцветная обивка, ноги утопают в теплом ворсе восточных ковров, высокие окна выходят на террасу, откуда открывается великолепный вид. Все это слегка напоминает театральные декорации, однако очень красиво.

В глубине, под балдахином, возвышался трон. Не кресло, а нагромождение подушек, шелка, бархата, золота, серебра.

— Потрясающе! — подумал Тотор. — Но меня почему-то не покидает ощущение, будто все это липа. Вкуса им явно недостает!

В зале было много солдат — арабов и негров: белоснежные одеяния вперемежку с пестрой униформой.

Заинтриговало Тотора то, что он увидел у подножия трона, немного правее от центра: какой-то резервуар непонятного предназначения, что-то вроде большого таза из меди или золота, диаметром метра в два, возле которого стоял высоченный негр, ростом не менее шести футов, небрежно опираясь на гигантскую саблю без ножен.

По другую сторону от трона Тотор заметил группу людей и…

Верить ли глазам? Сон это или кошмар?..

Меринос, Меринос собственной персоной! Руки связаны, лицо бледное и равнодушное. Он явно утомлен.

Но жив, жив, черт побери!

Тотор расхорохорился и, не обращая внимания на важных придворных, на вооруженную охрану и мусульманское духовенство, заорал во все горло, так что стены величественного зала задрожали.