Новые приключения парижанина - [59]

Ему ответил такой же радостный, счастливый крик.

Поначалу Меринос не заметил вошедшего Тотора, но, узнав его, тотчас захотел было протянуть другу руки, однако помешали кандалы.

— Негодяи! — вскричал Тотор, пытаясь пробиться сквозь толпу.

Его не пропустили. Солдаты сомкнули ряды, и Тотор вынужден был остановиться.

Он смотрел на Мериноса. Того тоже оттащили назад, и великан с обнаженной саблей встал рядом.

Тотора била дрожь, кровь кипела, и невыразимая радость наполняла душу. Меринос! Его Меринос жив!

Но другу тоже грозила опасность. Впрочем, следовало вести себя осторожно. Не стоило дразнить гусей, не то быть беде. Вероятно, все это плохо кончится. Но, по крайней мере, они умрут вместе, рука в руке, как братья.

Между тем почтенное собрание глухо волновалось и Тотор ощущал на себе недружелюбные взгляды. Но тут зазвучали фанфары, и толпа всколыхнулась. Военные вытянулись в струнку, высоко подняв ружья, иные обнажили сверкающие сабли. Имамы[69] склонили головы и сложили руки в мусульманском приветствии.

В нише за троном отворилась дверца.

— Гляди-ка! Кот! — негромко произнес Тотор.

У трона стоял султан Си-Норосси, и более точного сравнения нельзя было придумать. Небольшого роста, довольно толстый человечек; под тяжелым тюрбаном — широкое квадратное лицо с реденькой, всклокоченной бороденкой. Глаза казались круглыми, остановившимися и совершенно невыразительными.

Послышались ритмичные восклицания, долженствовавшие, по всей видимости, означать: «Да здравствует Си-Норосси!» Тотор молча ждал.

Султан раскинулся на подушках. Рядом возник бен Тайуб, высокий, красивый, точно сошедший с литографии; лицо его было сурово и замкнуто.

С другой стороны, но на ступеньку ниже, встал немец фон Штерманн.

«Арабский костюм идет ему как корове седло!» — подумал Тотор. Он ненавидел фон Штерманна, ибо хорошо запомнил рассказы Риммера.

Си-Норосси подал знак. Перед ним поставили инкрустированный перламутром и медью табурет с чашкой дымящегося черного кофе. Негр на коленях поднялся по ступенькам трона и поднес султану кальян[70], который тот небрежно взял в рот, полузакрыв глаза и не говоря ни слова.

В зале воцарилась тишина.

— Вот остолоп! А эти-то притихли, можно услышать, как муха пролетит! — пробормотал Тотор, отнюдь не разделявший всеобщего благоговения. — Глянь, кажется, зашевелился.

Си-Норосси действительно обернулся и что-то сказал бен Тайубу. Тот немедленно передал приказ столпившимся у трона офицерам. Один из них вышел, однако через мгновение вернулся. За ним двое солдат ввели негра в цепях.

Вид у несчастного был подавленный. Кожа казалась бледно-лиловой, он весь дрожал, губы нервно подергивались, по лицу то и дело пробегала судорога.

Человека подвели к трону и, толкнув в спину, заставили пасть ниц.

Султан заговорил с ним по-арабски, и Тотор, к сожалению, ничего не понял. Однако ясно было, что бедняга попал в беду и султан как верховный судья оглашает вердикт.

Затем властелин поднял руку. Тогда стоявший возле Мериноса негр набросился на приговоренного, схватил за горло, подтащил к медному резервуару и, размахнувшись, отрубил ему голову, так что та упала, гулко ударившись о металлическое дно. Кровь залила стенки чана.

Все произошло молниеносно.

— Чудовищно! — вскричал Тотор.

Но крик его потонул во всеобщем хоре восхвалений мудрости султана.

А этот мерзкий кот и бровью не повел, лишь отпил глоток кофе и вновь потянулся к кальяну.

Затем Тотор увидел, что он повернулся к Мериносу. В суматохе, пока никто не обращал на него никакого внимания, сыну Фрике удалось «передислоцироваться». Теперь он стоял в первых рядах и прямо смотрел в глаза султану. Парижанин все рассчитал. В случае чего он в два прыжка доберется до Мериноса и сразит палача, которому прикажут обезглавить его друга, потом набросится на Си-Норосси и тогда уж покажет мерзавцу, где раки зимуют.

Но палача никто не звал. Меринос с равнодушным видом по-прежнему стоял на том же месте, скрестив руки на груди.

Си-Норосси снова обернулся к бен Тайубу и что-то сказал; работорговец не сумел скрыть удивления, однако тут же послушно кивнул, медленно спустился по ступенькам и направился к Тотору, который сказал себе: «Похоже, пришла моя очередь. Но, прежде чем моя голова слетит с плеч, неплохо бы слегка позабавиться!»

— Come[71], — сказал ему бен Тайуб по-английски.

Тотор встал в позу провинциального тенора и, слегка покачиваясь, пошел вслед за арабом, напевая сквозь зубы на мотив арии из «Прекрасной Елены»:[72]

— Вот идет Тотор. Тор идет вперед.

Тотор прекрасно видел, что кот-султан посматривает на него сверху вниз, между тем как глаза его сверкали яростью.

Бен Тайуб подвел Тотора к самому подножию трона, указал на него своему повелителю и занял прежнее место.

Тотор остался один. В трех метрах от него алел свежей кровью медный чан.

ГЛАВА 6

Приятная беседа. — Условия. — Письмо.

Тотор держался очень прямо. Лицо его было спокойно, взгляд светел. Сын Фрике вполне владел собой.

Султан поерзал на подушках и обратился к Тотору, сказав ему несколько слов по-арабски.

— Я ваш чертов язык не понимаю. Можете разглагольствовать сколько угодно. Мне наплевать!