Новые приключения парижанина - [56]

— О, друг мой! Неужели ты жив?

— Полагаю, да. Ну, делай же, что говорят, черт возьми!

И не успел Тотор поднять руку, как почувствовал сильный рывок. Хорош-Гусь вытащил хозяина из-под груды спящих.

Послышалось глухое ворчание, потом все стихло.

— Становись на четвереньки, патрон! Следуй за мной! Не отставай!

Минуту спустя они очутились в тесной конурке за кучей какого-то хлама. Здесь как раз хватило места для двоих.

Тотор радостно обнял и расцеловал негра.

— Ах, патрон! Как я счастлив! Как счастлив!

— И я тоже! Но как ты узнал меня? Как нашел?

— Когда тебя затолкали, ты слишком громко крикнул: «Проклятье!»

— И верно! А ты услышал?

— Конечно. Я сказал себе: «Не будь я Хорош-Гусь, если это не словечко короля Коколя!» Ходил, ходил вокруг да около, выискивал, вынюхивал. И вот результат!

— Где мы находимся?

— Это Кама, поселение, которое негодяй Си-Норосси основал на берегу неизвестной мне реки. Здесь все его воины, около тысячи человек. Они прекрасно вооружены и в любой момент готовы к бою.

— Тебя тоже взяли в плен?

— Меня схватили там, возле деревни коттоло. Мы должны были помочь им, а вон как вышло. Но, думаю, это еще не конец. Наша песенка не спета. Си-Норосси и его люди хитры, да Хорош-Гусь хитрее. А теперь, когда я нашел тебя… Кстати, патрон, ты-то откуда взялся?

— Из дырки, мой друг. Как пить дать, выдумка твоего приятеля Си-Норосси. Он взял меня в плен, но для белого сделал исключение.

И Тотор рассказал свою историю.

— Потрясающе! — воскликнул Хорош-Гусь. — Ты всегда был самым ловким и сообразительным.

— А где Меринос? — прервал его Тотор.

Хорош-Гусь как-то весь передернулся и ничего не ответил.

— Быстрее, быстрее скажи мне, дружище, что с Мериносом! Он погиб?

— Нет, нет! Но это, быть может, еще хуже!

— Объясни! Я очень беспокоюсь за него…

— Не знаю точно, но, если он жив, я ему не завидую…

— Он здесь?

— Мне известно, что здесь есть один белый пленник. Ходят слухи, что он дал пощечину одному министру или что-то в этом роде. Словом, его приговорили к смерти. А это у них дело скорое.

— Я наведу тут порядок! Нечего сказать, вовремя подоспел!

— Ах, бедный патрон! Не обольщайся! Ты умный, сильный, ловкий, но этих мерзавцев очень много. Они жестоки и кровожадны.

— Ба! Мы с отцом и не такое видали. Знаешь ли, старина, пока ты способен пошевелить пальцем, не стоит отчаиваться. А где Аколи?

— Погиб! И Наир-Вазим, колдун-коттоло, и многие другие. Среди этих людоедов было немало смельчаков. Они предпочли смерть рабству.

— А эльзасец Жан Риммер?

— Не знаю. Он исчез!

Тотор никак не решался задать еще один вопрос, наконец не выдержал и спросил:

— А Йеба?

Хорош-Гусь вздрогнул, и глухой стон вырвался из его Груди.

— Не надо об этом, патрон! Умоляю, не надо!

Тотор понял, что другу невыносимо тяжело вспоминать. И все же тот в двух словах объяснил: Йеба не погибла, а попала в лапы к бандитам.

Хорош-Гусь долго молчал.

Тотор заговорил первым:

— Мужайся, друг мой! Надо крепиться, надо спасти тех, кого еще можно спасти, и отомстить за тех, кому уже не поможешь. Надо покарать палачей или умереть! Ты готов?

— На все!

— Если так, то мы еще повоюем! Вот увидишь!

В это время послышался какой-то шум, все вокруг зашевелились.

Дверь со скрипом отворилась, и внутрь проникли первые лучи солнца; в сарай вбежали арабы-надсмотрщики, негры-майенба и принялись что было мочи лупить еще не проснувшихся пленников. То тут, то там раздавались грозные окрики:

— Встать, собаки! Всем подниматься!

— Что-то случилось, — шепнул Хорош-Гусь. — Похоже, есть новости, и наверняка недобрые.

Полусонные рабы нехотя поднимались. Им велели немедленно выйти из сарая. Несчастные повиновались, но руки и ноги плохо слушались. Солдаты не скупились на палочные удары. Кровь лилась рекой.

Страшная сцена!

Оглушенные Тотор и Хорош-Гусь никак не могли понять, что явилось причиной странного поведения стражников. Возможно, повелитель встал не с той ноги и в слепой ярости приказал уничтожить вчерашнюю партию рабов?

Напрасно они надеялись, что их не заметят. Надсмотрщики обшарили каждый уголок, рьяно исполняя приказ хозяина.

Лучше подчиниться, чем подвергнуться побоям и унижению.

Оба поднялись и, присоединившись к группе негров, направились к выходу. Все сошло благополучно.

Здесь друзья увидели, что площадь перед сараем оцеплена. В строю стояли по меньшей мере человек пятьсот воинов с ружьями наготове. Сюда же подкатили и пушку.

Сопротивление бесполезно! Из этой мышеловки не вырвешься!

Несчастных разделили на несколько групп, с них срывали одежду, нещадно били.

— А! Каналья! — вскричал Тотор, узнав человека, который руководил экзекуцией.

Это был немец фон Штерманн, одетый в арабский костюм.

Тотор помнил, как тот упал под ударом Жана Риммера. Однако предатели живучи!

— Вон белый! Я узнал его! — завопил немец. — Схватить!

Десять человек бросились к Тотору. Он не собирался сдаваться и какое-то время успешно отбивался. Над головой свистели сабли, а Тотор пустил в ход не только руки и ноги, но и зубы…

— Не убивайте его! — ревел немец. — Взять живым!

Наконец негодяй и сам подскочил с револьвером в руке…

Тотор ринулся вперед, стараясь схватить лейтенанта за горло, но солдаты подоспели вовремя и связали бунтовщика.