Вот это история — думала Буратина — наверное, мехзаяц сильно им насолил, что за ним гонятся аж целых четыре осла-омоновца.
Точно таких механических зайцев Буратина видела в театре господина Карабаса Барабаса, и кое-что читала о них в молодежных технических журналах. Механические зайцы снабжены стандартным четырехтактовым паровым двигателем, способны развивать скорость до 80 километров в час, вес не экипированного мехзайца 380 килограмм. Скелет мехзайца изготовлен из легированной инструментальной стали, корпус обшит медными листами жести, уникальные фотоэлементы в глазах позволяют им хорошо видеть даже в темноте. А эффективная система пружин и противовесов позволяет этим довольно тяжелым машинам передвигаться с завидной легкостью и прыгучестью. Запас хода на одной заправке парового котла до 100 километров. Цены на мехзайцев постоянно растут, если покупать мехзайца с большим пробегом и после капремонта то он обойдется в 4–4.5 тысячи долларов, новых мехзайцев оценивают в 12–15 тысяч долларов в зависимости от комплектации.
Буратина выбралась из кустов и припустила в сторону дома. Ну как в сторону дома, она бежала в нужную сторону чисто по интуиции. Связи в мобильнике не было, прямо беда, иначе она уже давно бы зачекинилась на айфоне и с точностью до метра знала бы свое месторасположение. С помощью гугло-карт можно выйти из любого места и найтись в любом даже самом дремучем лесу. Но связь в стране Лохов, казалось, напрочь отсутствовала, какая досада.
Не прошло и получаса, как Буратина опять услышала шипение мехзайца. Да что же это за напасть такая. Куда я туда и он.
Проламывая себе дорогу, в зарослях молодого ельника, мехзаяц выпускал из-под лап клубы водяного пара, лязгая своими шестеренками и втулками мчался от преследовавших его омоновцев. Омоновцы были при полном параде, в защитных шлемах в бронированных жилетках в наколенниках и налокотниках и в очках ночного видения — они были похожи на натуральных взбесившихся киборгов.
Когда мехзаяц поравнялся с Буратиной он вдруг круто оступился, угодив ногой в довольно глубокую ямку и чуть не свалившись так брякнулся передними лапами об косогор, что волна вырытой сухой земли накатила на Буратину.
Ёлки палки — только и смогла сказать деревянная девочка. Сквозь преграду летящей на неё земли она увидела, как по кривой траектории со спины мехзайца слетел наездник и угодил в крону большого дерева. Омоновцы несущиеся по пятам за мехзайцем этого не заметили, ну и слава богу. И Буратину присыпанную землей они не заметили, они как завороженные гнались за паровой машиной выбиваясь из последних сил.
Когда погоня углубилась в лес настолько, что её стало не слышно, девочка отряхнулась от засыпавшей её земли и подбежала к дереву, где вероятно был возница мехзайца. Она не ошиблась, прямо под кроной в корнях могучего дерева лежал мальчик. Это был Эльмонт эмо-бой! В полубреду он читал стихи:
Вы помните ли то, что видели мы летом?
Мой ангел, помните ли вы
Ту лошадь дохлую под ярким белым светом,
Среди рыжеющей травы?
Полуистлевшая, она, раскинув ноги,
Подобно девке площадной,
Бесстыдно, брюхом вверх лежала у дороги,
Зловонный выделяя гной.
Буратина уже вроде слышала где-то эти строчки, ах да это же иморалист и упадник Шарль Бодлер! Видимо бедняжка эмо-бой уже записал себя в покойнички.
— Эльмонт, Эльмонт это я Буратина, да очнись же ты!
Но мальчик отказывался оживать, он монотонно шепотом продолжал декламировать знаменитое стихотворение Бодлера «Падаль» из сборника «Цветы зла».
И в небо щерились уже куски скелета,
Большим подобные цветам.
От смрада на лугу, в душистом зное лета,
Едва не стало дурно вам.
Спеша на пиршество, жужжащей тучей мухи
Над мерзкой грудою вились,
И черви ползали и копошились в брюхе,
Как черная густая слизь.
— Да что ты будешь делать! — Буратина глядя на эту жалкую сцену нытья мальчика в белой рубашке с длинными рукавами не на шутку занервничала, еще не умер, а уж стонет как малое дитя.
И вас, красавица, и вас коснется тленье,
И вы сгниете до костей,
Одетая в цветы под скорбные моленья,
Добыча гробовых гостей.
Скажите же червям, когда начнут, целуя,
Вас пожирать во тьме сырой,
Что тленной красоты — навеки сберегу я
И форму, и бессмертный строй.
Эльмонт дочитал стих и уже собирался начать читать следующий, но Буратина не выдержала и взорвалась, она пару раз треснула по татуированным щекам мальчика деревянной ладошкой. Щеки от такого у Эльмонта порозовели, глаза неожиданно открылись, и он вылупился на Буратину, а Буратина с негодованием смотрела на него.
— Это меня коснется тленье и гниль? Да знаешь, что я тебе сейчас сделаю, я тебя сейчас сама убью!
— Ой нет, нет не тебя, а разве я не умер?
— Умер? Ха-ха-ха, да ты еще сто лет проживешь или даже двести!
— Ой, Буратина, извини, ты подумала что я это тебе… нет это я гипотетически говорил Эмилии моей возлюбленной, которую я давно и безнадежно люблю…
— И ей не смей говорить такие глупости про смерть! Ты что совсем с ума сошел, кукольная твоя голова!
— Я давно не в себе-с… от любви-с…
— Как ты здесь оказался старичок?
— Я убегаю от Карабаса Барабаса, он приплатил продажным омоновцам чтобы те достали меня живым или мертвым, все потому что я узнал одну тайну про электронный странный ключ зажигания…
