Новые правила философа Якова - [9]

* * *

«Все ли в этом мире продается?» – спросил философа Якова один любопытный. «У каждого есть базовый страх, – сказал Яков. – Чтобы избавиться от этого страха, человек готов продать многое. Включая идеалы. Воспитать идеалиста – это привить ему новый базовый страх, страх предать свой идеал. Таких людей мы называем фанатиками. Фанатика нельзя купить, но им можно манипулировать. Не продаваться и не поддаваться манипуляции – для многих людей это слишком сложная задача…»

* * *

«Яков, а давайте станем соавторами?» – предложил философу Якову философ Чмуро. «Ну как это? – удивился Яков. – Философия – это дело одинокого ума». «Перестаньте, – сказал Чмуро. – Вспомните Маркса и Энгельса». «Ну, там все же главный интеллектуальный вклад был у Маркса», – засомневался Яков. «А в историю вошли вместе! – бодро сказал Чмуро. – Я вам буду платить стипендию, Яков». «Ну что ж, – алчно вздохнул Яков. – Давайте напишем пару философских работ. Но с условием! Опубликуют их только после нашей смерти! Тогда мне будет уже не так больно делиться с вами славой». «Ну, тогда давайте после вашей смерти. Раз это для вас так важно, – предложил Чмуро. – Я лично собираюсь жить долго. Я даже пить бросил на прошлой неделе». «Тогда у вас будет стимул меня отравить», – предположил Яков. Чмуро схватился за голову. «Яков, что мы несем! Мы же два философа! Два гуманиста!» «Рррррр!» – сказал Яков.

* * *

«Может ли делец быть мудрым?» – спросил философа Якова один делец. «Делец знает что почем и думает, что это мудрость, – сказал ему Яков. – Но мудрый знает, что цены так же непостоянны, как любовь Казановы к дурнушке. Доживаешь до момента, когда то, что ценил дешево, становится дефицитным, а за самое дорогое не отдашь и носового платка. А если не доживаешь до такого, то ты и не жил… Мудрый ждет такого момента, как охотник ждет зверя».

* * *

«Я стал более-менее известен, но это абсолютно не помогает моему мышлению, – жаловался философ Яков философу Марфе. – Я, как и раньше, могу подумать чушь. А стоящая мысль, как и прежде, дается мне с трудом…»

«Ты просто не умеешь использовать славу для мышления, – сказала ему Марфа. – Смотри, теперь есть два Якова. Ты реальный и твой образ – Яков, осиянный славой. Но у Якова, осиянного славой, нет мозга. Ему нужно вырастить мозг и потом пользоваться им». «Марфа, – тяжело вздохнул Яков. – Ты иногда даешь блестящие стратегические идеи, которые невозможно воплотить в жизнь». Марфа надулась в обиде. Яков хотел попросить у нее прощения, но вспомнил тему ее диссертации – «Пробуждение совести у кошек» – и не стал извиняться.

* * *

«Что более осмысленно – возмездие или милосердие?» – спросил Якова незнакомый человек. «Возмездие – это ключ в уютный мир, – сказал Яков. – Если в мире есть возмездие за преступление, то мир справедлив. Уютен, в нем можно жить. А милосердие – ключ в неуютный мир. Потому что милосердие – это напоминание вам о том, что завтра милосердие может потребоваться и вам. Вы тоже можете стать преступником. Так что основной вопрос тут – в каком мире вы выбираете жить? В мире, в котором и вы однажды можете оказаться на неправой стороне, или в мире, где вы твердо уверены, что всегда будете правы?»

* * *

Философ Яков как-то сказал философу Марфе: «Женщина всегда вступает в конкуренцию с тем, что для мужчины является религией. Как бы ни звали эту религию – Бог, творчество, деньги, война, – женщина всегда вступит с ней в соперничество. Но если мужчина выберет своей религией саму женщину, то женщина быстро теряет к нему интерес».

* * *

Философ Яков как-то сказал: «Я не очень беспокоюсь, смогу ли я найти истину или нет. Я человек не агрессивный и даже если не найду истину, то никого не покалечу и не убью. Но я беспокоюсь о некоторых других. Им истина нужна, как смирительная рубашка. Правда, никто еще не был способен надеть на себя смирительную рубашку самостоятельно. Правда, мне кажется, если продолжать медицинскую аналогию, то им надо сначала успокоиться, и тогда возможен позитивный сдвиг. Вот об этом я думаю постоянно – как внушить им покой».

* * *

Философа Якова спросили, как стать философом. «Для этого надо сначала научиться отличать свою мысль от чужой, – сказал Яков. – А помогает в этом чувство изумления. Когда в вашу голову приходит чужая мысль, вы не испытываете изумления от нее – она ведь вам уже знакома. А встретить свою мысль – это как взглянуть на себя в зеркало и увидеть там незнакомое лицо».

* * *

Философ Яков и философ Чмуро сидели в рюмочной. «Надеюсь, вы не собираетесь эмигрировать?» – тревожно спросил Чмуро. «Какой смысл? – вспомнил Яков Сенеку. – Куда бы ни поехал, всюду везешь с собой самого себя…» «Я понимаю, что Израиль вам ближе, – нежно сказал Чмуро. – Но я предупреждаю вас – на Ближнем Востоке ваша душа станет треугольной». «О боже, почему?» – испугался Яков. «Я работаю с одной эзотерической дамой, – признался Чмуро шепотом. – Ряд экспериментов позволил определить геометрические изменения души в зависимости от места проживания. В испаноязычном мире, например, она принимает форму продолговатого ромба. Хотите узнать, где она похожа на свастику?» И Чмуро что-то горячо зашептал Якову на ухо. «А сейчас? – с любопытством спросил Яков. – Сейчас она какой формы у меня?» «Как спелая ягода, – сказал Чмуро. – И у вас, и у меня, и у всех…» «Кислая, наверное», – мечтательно сказал Яков. «Солененькая… – поправил Чмуро. – Прямо до слез солененькая». Они посмотрели друг на друга с улыбкой, как два заговорщика…