Новые парижские тайны - [8]

В начале 30-х годов с некоторым запозданием по сравнению с другими странами Франция вошла в полосу жесточайшего экономического кризиса. Пострадали и сельское хозяйство, и промышленность. Уровень промышленного производства опускался до 69 % по отношению к 1929 году. Резко упали цены на мясо, вино, пшеницу — традиционные предметы французского экспорта. Число безработных временами достигало миллиона человек. Разорялись и были вынуждены покидать свои земли крестьяне, по стране прокатилась волна банкротств, в особенности средних и мелких предпринимателей.

Иногда по собственной инициативе, иногда по заданию какой-либо газеты Сименон много ездит по всей Франции, внимательно присматривается к происходящим событиям. Его собеседниками становятся люди самых разнообразных профессий и состояний — фермеры и владельцы кустарных мастерских, фабричные рабочие, мелкие государственные служащие и разорившиеся предприниматели. Со всех сторон доносятся панические крики: «Кризис! Кризис! Кризис!»

В 1934 году Сименон публикует цикл статей «Франция после кризиса» — своеобразный монтаж «в манере русского фильма». Ему нельзя отказать в наблюдательности, он многое сумел увидеть и запечатлеть в живых сценах, диалогах, эпизодах жизни страны, пораженной кризисом. Теперь в его публицистике социальная тема занимает важное место. И все же позиция журналиста, ограничивающего себя лишь возможно более точной регистрацией фактов, статистических данных, подчеркнутое намерение поставить себя «вне политики», несомненно, сужали кругозор Сименона в те далекие предвоенные годы. Отдельные фрагменты не всегда укладываются в единое полотно; в некоторых случаях Сименон приходит к ошибочным суждениям и выводам, например тогда, когда он готов возложить значительную долю вины за безработицу в стране на рабочих-иммигрантов, на все более широкое внедрение в производство машин, которое приводит к упадку традиционных для Франции ремесел.

В те же 30-е годы Сименон совершает ряд продолжительных путешествий за пределы Европы. Его можно видеть в дебрях Экваториальной Африки, на островах Тихого Океана, в странах Азии и Латинской Америки. Большая часть его репортажей, публиковавшихся на страницах газет, все еще не собрана полностью, но и те, которые составили такие книги, как «Груз — люди», «Час негра», дают представление о том, что же именно интересовало писателя во время его странствий[4]. Скорее всего, не экзотика в обычном смысле слова, а повседневная жизнь людей, «мелочи жизни», общая атмосфера. Позже Сименон напишет: «Считайте это проявлением моего простодушия, но без всех этих мелких черточек повседневности я не в силах представить себе тамошнюю жизнь. Сколько зарабатывают люди? Сколько там стоит килограмм картошки и кружка пива?» Это было сказано в репортаже об Америке, но с полным правом может быть отнесено и к другим его очеркам и репортажам. Стоимость картофеля или пива в давно прошедшие времена имеет для нас теперь весьма относительный смысл: мы и так хорошо знаем, что цены всегда имеют тенденцию повышаться. А вот то, что Сименон смог разглядеть сквозь «мелочи жизни», остается актуальным и сегодня.

Не будем бояться повторений: куда бы ни забрасывала Сименона его страсть к путешествиям, везде в центре его внимания люди. В Африке ему впервые пришлось вплотную столкнуться с одним из самых позорных явлений современной буржуазной цивилизации — колониализмом и сопутствующими ему расизмом, зверской эксплуатацией местного населения. Вероятно, все мы с детства помним замечательную новеллу Проспера Мериме «Таманго»: в начале прошлого века негра можно было купить за бутылку рома, белые цивилизаторы принесли на континент водку, дешевые побрякушки и цепи, в которых «туземцев» перевозили на хлопковые плантации или шахты Северной Америки. Прошло более ста лет. Сименон с гневом констатирует: рабство в его самых отвратительных формах продолжает существовать и в XX веке. «Негров ловят в джунглях и заставляют подписывать контракт… достаточно крестика, любой закорючки, и контракт сроком на три года считается подписанным». С неграми обращаются как с рабочим скотом, это и есть современная экзотика. «Меня приводило в бешенство, — пишет Сименон, — когда я слышал, как белые… с презрением отзывались о канаках, как тогда говорили, или о дикарях. Я открыл, что нет канаков, нет негров, нет дикарей. Есть люди». Один за другим появляются антиколониальные романы Сименона, его обличительные очерки и статьи.

Экономический кризис затронул не только развитые капиталистические страны, отозвался он и в колониях, вызвал своеобразную миграцию многих тысяч людей, бежавших от его последствий куда глаза глядят, выбитых из нормальной колеи жизни, «неудачников».

К такого рода людям Сименон относится то иронически, то с сочувствием, то как исследователь, наблюдающий за редкими образчиками рода человеческого. Им он посвятил целую серию небольших произведений, жанр которых определить довольно трудно — очерки, новеллы, репортажи? — под общим названием «Несчастливая звезда». Несколько произведений из этого цикла представлено и в настоящем сборнике. О своих героях Сименон писал так: «Во французских колониях было много авантюристов, идеалистов или людей, испытавших потребность сменить образ жизни. Это была весьма пестрая публика — от бывших каторжников… до обанкротившихся коммерсантов или субъектов с площади Пигаль или из Марселя. Не говоря уже о чиновниках, которые в самой Франции не имели никаких шансов выдвинуться». Примечательна, например, судьба человека, жизнь которого протекает «между двумя вокзалами», расположенными за сотни километров друг от друга, или беглого каторжника, отправляющего правосудие в глухом провинциальном городке южной Америки, или честолюбивого молодого инженера, присланного на строительство железной дороги и сошедшего с ума в безнадежной борьбе с безжалостной природой и рабочими-неграми, насильно сгоняемыми на стройку. Многие из подобных «неудачников», возможно, напомнят читателям персонажей другого писателя — Грэма Грина, также рассказавшего о судьбах колониальных чиновников, авантюристов, шпионов, которых засылали в южные колонии на всех островах и континентах земного шара, об этой страшной, иногда опасной, иногда вызывающей жалость человеческой фауне, рожденной веками колониального разбоя.