Новые парижские тайны - [43]

Найдены уже четыре пули. Последняя — в груди у мозольного оператора. Ничего интересного! Пускай хоть перестреляют друг друга вовсе. В большой бригадирской голове ворочается и другая мысль: здесь попала в цель одна пуля из пяти. В общем, все пять причинили не слишком-то большой ущерб. А там… Троих тремя пулями! Троих маленьких детей… И бригадиру, у которого пятилетняя дочка, хочется поскорее возвратиться в свой домик в Буа-Колон.

4. Квартал самоубийц и настигнутых на месте преступления

Искал я долго. Конечно, много разочаровавшихся в жизни стариков живет в XVIII округе, на склонах Монмартрского холма. Сент-Антуанское предместье полно безработных, бывших мелких хозяев и ремесленников, которым не на что особенно надеяться. Много нищеты и в XI, и в XX округах, в Пер-Лашез, в Бютт-Шомон и Венсенском лесу. Берега Сены дают пристанище множеству бродяг. XIII округ изобилует иностранцами без будущего. На Центральном рынке люди спят, положив голову на стол; тысячи неимущих русских влачат жалкое существование в XV округе. Вокруг Пантеона живет молодежь, которая упорно пытается учиться, часто на пустой желудок. На Монпарнасе разноязычная богема традиционно ограничивает свой дневной рацион чашкой кофе со сливками.

И все же кончают с собой в основном не в этих районах. Больше всего самоубийств происходит в Пасси, то есть в XVI округе, на тихих солнечных улицах, рядом с магазинами, которые ломятся от изысканной пищи, рядом со скверами, расцвеченными белыми и голубыми вуалями нянюшек. Вышколенные дворецкие, привратники в форменной одежде — вот кто снимает телефонную трубку, чтобы вызвать дежурную часть. Сдержанно. Соблюдая приличия.

— Алло! Вы не могли бы к нам приехать? Происходит что-то необычное…

Один-два раза в день! Одно-два самоубийства в день только в одном округе. Чаще всего — веронал. Никто тут не выбрасывается из окна, не перерезает себе горло яростными взмахами бритвы. Тем более никто не вешается на шершавой веревке, так чтобы язык вывалился изо рта.

Молодая женщина, которую бросил ее друг, позаботилась о том, чтобы устлать свою кровать цветами, прежде чем отравиться вероналом. Она, бедняжка, и не подозревала, что ее найдут лишь через пять дней — это в самую-то жару! — так что даже самые закаленные полицейские будут колебаться, входя в комнату. «Я хочу в последний раз выглядеть красиво», — написала она. Другая, которая хотела не умереть, а лишь напугать родителей, проглотила только пять таблеток снотворного, а остальное выбросила в уборную. Но она умерла.

— Прими она всю упаковку, произошла бы реакция, и у девушки был бы шанс выкарабкаться, — утверждает врач.

Многие пятидесятилетние женщины, которые когда-то были красивы, вели роскошную жизнь, вкусили всех мыслимых радостей, в одно прекрасное синее утро, взглянув в зеркало, решают покончить со всем этим…

И к тому же в XVI округ входит Булонский лес. А там — прекрасные озера с их поэтическим мерцанием… Они заманивают в свои пучины молодых людей, преимущественно весной и осенью. Те часами гуляют, упиваются элегической грустью, а когда настает вечер и к причалам возвращаются лодки… Эти самоубийцы живут не в XVI округе. Они приезжают сюда со всего Парижа. Это — последние романтики: они не отбирали бы у себя жизнь, если бы им пришлось бросаться в грязные воды канала Сен-Мартен или реки в районе Ла-Виллет. Как и молодой девушке, отравившейся вероналом, им нужна поэзия и цветы.

Еще нет и одиннадцати вечера. В дежурной части на авеню Анри-Мартен, как и везде, домино, шашки и лото. Здесь нет ни бродяг, ни проституток. Они попадаются в Булонском лесу и на авеню Великой армии, но для них — другой, более демократический участок на улице Мениль. Только что выехала машина, но лишь на несколько минут: пустяковая стычка в табачной лавчонке у заставы Майо.

Телефонный звонок. Аппарат мощный, поэтому во всей комнате отчетливо слышен голос говорящего на том конце линии.

— Алло! Дежурная часть? Не могли бы вы срочно приехать в дом номер 7-а по улице Франквиль? Четвертый этаж… Спасибо, бригадир.

Бригадир степенно кладет трубку. Он ничуть не встревожен. Если там и случилась драма, он сохраняет хладнокровие. К тому же он знает свой участок, поэтому бормочет:

— Опять на месте преступления!

Очевидно, супружеская неверность. Так же, как и самоубийство, это характерная черта квартала. Два-три раза в день мужья испытывают потребность констатировать, что посторонний человек выставляет их в смешном свете, и поэтому вызывают полицию посмотреть на своих очень скупо одетых жен.

Машина уезжает без особой поспешности. Ряды солидных машин на пустынных улицах стоят возле домов, где этим вечером проводятся большие приемы. Вот и улица Франквиль, элегантный дом, на пороге которого полицейских встречает привратник.

— Четвертый этаж, налево, — сообщает он.

— Что-нибудь серьезное?

Лифт довольно быстро доставляет шестерых человек наверх. Никто еще не успевает позвонить, как дверь открывается, и служанка кланяется прибывшим.

— Будьте любезны за мной, господа…

Прихожая, одна гостиная, другая, будуар… В неярком свете видна хорошенькая женщина: она сидит в глубоком кресле и с усталым видом прячет глаза.