Новые истории Тряпичной Энн - [5]

Они катались по полу, котёнок сжимал передними лапками шею Энн, а задними смешно брыкался. Потом Сапожок выгибал спину, притворяясь, что очень сердит, и бочком приближался к Энн. В конце концов он снова прыгал на неё, и они опять начинали кататься, стукаясь головами об пол.

В ту ночь Сапожок спал в детской и скучал по своей маме, потому что впервые оказался так далеко от неё. Он устроился прямо на голове Тряпичной Энн. Она была очень рада, что котёнок спит с ней, хотя он был довольно тяжёлый. Сапожок звал маму, а кукла успокаивала его, и вскоре малыш заснул.

В один прекрасный день Жанетт вернулась домой. Её лицо заново покрыли воском, и она стала такой же красивой, как прежде.

К тому времени Сапожок стал членом кукольной семьи и уже не плакал по ночам. Ему рассказали о мышиной норе в углу и о том, как мышь съела лицо Жанетт. Котёнок пообещал спать, приоткрыв один глаз, и следить за мышиным лазом.

Той же ночью, когда во всей детской не спал только Сапожок, из дырочки в углу неожиданно выскочила маленькая мышка. Котёнок прыгнул на неё, но сбил игрушечное пианино. Оно забренчало так громко, что разбудило кукол.

Игрушки сбежались к тому месту, где сидел Сапожок, держа в своих острых зубках мышь. Как же она пищала! Тряпичной Энн этот писк не нравился, но, с другой стороны, ей совсем не хотелось, чтобы Жанетт снова обгрызли лицо.

И тогда Энн сказала маленькой мышке:

– Тебе следовало хорошенько подумать, прежде чем приходить сюда. Ведь теперь с нами Сапожок. Почему бы тебе не пойти в амбар и не жить там, не трогая никого в доме?

– Я не знала! – пропищала мышка. – Я здесь впервые!

– Так это не ты погрызла восковое лицо Жанетт? – спросила Тряпичная Энн.

– Нет! – ответила мышь. – Я навещала мышей, которые живут в стенах, и забрела сюда, надеясь найти крошки печенья! Дома в амбаре меня ждут трое маленьких мышат. Я никогда не грызла ничьих восковых лиц!

– Так ты мышка-мама? – спросил дядюшка Клем.

– Да! – пискнула мышка. – И если кошка отпустит меня, я побегу прямо домой, к своим детям, и больше никогда не вернусь сюда!

– Отпусти её, Сапожок! – закричали куклы. – У неё дома трое маленьких мышат. Пожалуйста, отпусти её!

– Нет, господа! – проурчал Сапожок. – Это моя первая мышь, и я съем её!

Тут мама-мышка начала пищать ещё громче, чем прежде.

– Если ты не отпустишь маму-мышку, Сапожок, я больше не буду с тобой играть! – заявила Тряпичная Энн.

– Энн больше не будет играть с Сапожком! – с ужасом повторили куклы. Если с тобой не играет Энн, это очень грустно.

Но Сапожок только урчал в ответ.

Куклы отошли в сторону, и Тряпичная Энн стала шептаться с дядюшкой Клемом.

Пока они разговаривали, Сапожок отпустил маму-мышку, позволив ей чуть-чуть отбежать, а потом снова поймал и зажал между передними лапками. Котёнок играл с мышкой, пока совсем не лишил её сил. Сапожок давал мыши добежать почти до самой дырки в стене, прежде чем схватить, потому что знал: она не ускользнёт. Глядя, как маленькая мышка устало ползёт к норке, Тряпичная Энн не могла сдержать слёз.

В конце концов, когда Сапожок в очередной раз прыгнул на мышку, Энн бросилась ему на шею, обхватила её руками и закричала:

– Беги, мама-мышка!

Котёнок в это время пытался сбросить с себя куклу, отчаянно вертя головой. Дядюшка Клем подбежал и втолкнул маму-мышку в нору. Она скрылась.

Когда Тряпичная Энн разжала руки, Сапожок был очень зол. Он прижал уши и принялся царапать куклу когтями. Но Тряпичная Энн только улыбалась. Раз уж она была сшита при помощи иголки и ниток, то какой вред ей могли причинить кошачьи когти? Наконец Сапожку стало стыдно, он оставил Энн в покое, отошёл и улёгся у дырки в стене, надеясь, что мышка вернётся. Но мышка-мама в это время была уже у себя дома в амбаре со своими детьми и предупреждала их об опасности, исходящей от котов и котят.

Тряпичная Энн и другие куклы разошлись по своим кроваткам. Но едва Энн задремала, кто-то запрыгнул к ней в постель. Это был Сапожок. Она почувствовала, как тёплый маленький язычок лижет её щёку. Тряпичная Энн счастливо улыбнулась, когда котёнок свернулся клубком у неё на голове и убаюкал сам себя мурлыканием.

Теперь Энн знала, что Сапожок простил её за спасение мамы-мышки. Всё было хорошо: мама-мышка была вместе с мышатами, куклам никто не угрожал, а Сапожок больше не сердился. В кукольной семье царили мир и покой. И Энн улыбалась, погружаясь в мечты о завтрашнем дне, а потом и в сон.

Новые сестрёнки Тряпичной Энн

Марселла пила с куклами чай в детской, когда её позвал папа. Она оставила игрушек сидящими за маленьким столиком и побежала вниз, прихватив с собой Тряпичную Энн.

Мама, папа и незнакомый мужчина беседовали в гостиной. Папа представил Марселлу незнакомцу. Это был большой человек с добрыми глазами и приветливой улыбкой, такой же приятной, как у Тряпичной Энн.

Он посадил Марселлу к себе на колени и гладил её по волосам, разговаривая с мамой и папой. Конечно, он самого начала понравился Энн.

– У меня две маленькие девочки, – сказал он Марселле. – Их зовут Вирджиния и Дорис. Однажды они играли на берегу моря, закапывая в песок Фредди, куклу Дорис. Они играли, будто Фредди купался, а потом захотел зарыться в чистый белый песок. Девочки закопали Фредди, а потом взяли ведёрки и лопатки и пошли гулять по пляжу, так и забыв о своём друге. Когда пришло время возвращаться домой, Вирджиния и Дорис прибежали за ним, но был прилив, и Фредди унесло в море. Дети очень огорчились. Они говорили о своём Фредди всю дорогу до дома…