Новые фарисеи - [9]

ОЛЬГА НИКОЛАЕВНА. Мне ли не знать! Терпи, Олег. И думай, думай!..

(Затемнение.)

Действие второе

Картина первая

(Утро. В квартие Леденцовых двое: ОЛЬГА НИКОЛАЕВНА и ЛЁКА. Оба страдают от головной боли.)

ОЛЬГА НИКОЛАЕВНА (постанывая). Голова раскалывается!..

ЛЁКА (тоже постанывая). И не говори!..

ОЛЬГА НИКОЛАЕВНА. Выпить что-нибудь, что ли?

ЛЁКА. Не мешало бы!

ОЛЬГА НИКОЛАЕВНА. Посмотри там в холодильнике…

ЛЁКА. Смотрел уже, ничего нет.

ОЛЬГА НИКОЛАЕВНА. Как нет? Анальгин должен быть!

ЛЁКА. Кто ж его пьёт?!

(Раздается звонок в прихожей. ЛЁКА идет открывать, проводит в гостиную Катенёва.)

КАТЕНЁВ (хмуро). Доброе утро…

ЛЁКА. Доброе утро, Григорий Калиныч. Я вчера…

КАТЕНЁВ (перебивает). Ладно, что было – то прошло.

ЛЁКА. Маман, за встречу не мешало бы?..

ОЛЬГА НИКОЛАЕВНА. Вечером люди придут – тогда.

ЛЁКА (с ужасом). Вечером?! (С улыбкой). А мы не люди?!

КАТЕНЁВ. Я не буду.

ЛЁКА (не обращая внимания на его слова). Маман, закон нарушаешь!

ОЛЬГА НИКОЛАЕВНА (нехотя протягивая сыну деньги). Только одну! Лёгкого!

ЛЁКА. Я сейчас! Я мигом! (Убегает.)

КАТЕНЁВ. Балуешь ты его. Вот он и пьёт. На нём бы пахать.

ОЛЬГА НИКОЛАЕВНА. Вам волю дай – всех запряжёте! Лёка – человек из породы людей интеллектуального труда!

КАТЕНЁВ. Ну, давай спаивай! (Начинает складывать свои вещи в солдатский мешок.)

ОЛЬГА НИКОЛАЕВНА. Вы куда это собрались?

КАТЕНЁВ. По радио передавали, набирают охрану для чугунки. Забыл где. Ничего, в губкоме скажут.

ОЛЬГА НИКОЛАЕВНА. Господи! Час от часу не легче!

КАТЕНЁВ (завязав горловину мешка). Ну, я готов!

ОЛЬГА НИКОЛАЕВНА. Олег придет, он вам объяснит… А я устала… Вот как устала! (Проводит ребром ладони по горлу.)

КАТЕНЁВ. А я – нет! Мне упущенное наверстать страсть как охота! (Доверительно). Как ты думаешь: возьмут меня там?

ОЛЬГА НИКОЛАЕВНА (ехидно). А что ж не взять, конечно, возьмут. Да и мы с Олегом попросим: я – Олега, а он – начальство тамошнее.

КАТЕНЁВ. Попроси!

ОЛЬГА НИКОЛАЕВНА. Придется, видно. Чего не сделаешь для близкого родственника! Только, Григорий Калиныч, это и есть – пользоваться блатом!

КАТЕНЁВ. Ничего, иногда можно в особых случаях.

ОЛЬГА НИКОЛАЕВНА. Он и предназначен для особых случаев. Я вас только об одном попрошу, Григорий Калиныч. Сегодня никуда не уезжайте. Сегодня мы гостей пригласили – ради вас. Потом мы вас сами куда-нибудь пристроим. Хорошо?

КАТЕНЁВ. Эх!.. Мне день каждый терять – нож острый! Ладно, сегодня не пойду.

ОЛЬГА НИКОЛАЕВНА. Вот и отлично! Я сейчас в магазины схожу, а вы дома побудьте, радио послушайте, книжки почитайте.

КАТЕНЁВ. Я по-новому не шустро читаю…

ОЛЬГА НИКОЛАЕВНА. А куда торопиться? (Достает с полки книгу.) Вот «Чапаев» Фурманова. Словно для вас берегли, в макулатуру не сдали… Если по телефону позвонят, снимите трубку и спросите, что нужно передать. Ничего крутить и вертеть не нужно. Ну, я пошла. (Уходит.)

(КАТЕНЁВ подходит к телефону и робко снимает трубку. Услышав сплошной гудок, кладет трубку на место. Затем он включает радио и с интересом слушает новости. Раздается звонок в прихожей, затем второй, третий… Наконец КАТЕНЁВ обращает внимание на звонки и, выключив радио, спешит открыть дверь. В гостиную вскоре входят КАТЕНЁВ и ПАВЕЛ ГЛУХОВ с бутылкой коньяка и коробкой торта в руках.)

ПАВЕЛ. А Олег с Ольгой где?

КАТЕНЁВ. Пока их нет, но хозяйка скоро вернется. Да ты проходи!

ПАВЕЛ (ставит коньяк и торт на стол.) Жалко, думал застать. Давно не был! Родню забываем, а это грех. (Осматривает комнату.) Обои новые, вазон…

КАТЕНЁВ. Что?

ПАВЕЛ. Ваза новая в серванте. У Ольги страсть к вазам. Коллекцию копит. Нумизмат! (Подходит к тому месту, где висел портрет Катенёва.) А картину сняла…

КАТЕНЁВ. Сняла.

ПАВЕЛ. Дед ее был нарисован. Я ему – внучатый племянник! Дед хороший был, а портрет – не очень. Не Шишкин рисовал!

КАТЕНЁВ. Потому и сняла…

ПАВЕЛ. Ага! Ольга в струю хочет попасть, чтоб все – по моде. Моя тоже, туда же. Только куда нам с Ольгой тягаться: у нас в усадьбе ничего такого нет.

КАТЕНЁВ (с подозрением). Где?

ПАВЕЛ. В усадьбе нашей. А до города далеко, не наездишься. Ты чё побелел?

КАТЕНЁВ. Ничего, так…

ПАВЕЛ. Ты сядь, не молодой уже. (КАТЕНЕВ садится.) Где я тебя видел? Никак не вспомню…

КАТЕНЁВ. В бане…

ПАВЕЛ (хохочет). Точно! Там все похожие! Нет, все-таки, где я тебя видел? (Всматривается в Катенева, тот отворачивается.) Вспомнил! Ты на картину похож! Точно!

КАТЕНЁВ. Может, на памятник?

ПАВЕЛ. Нет, точно! Вот здесь которая висела. Ты ее видел?

КАТЕНЁВ. Нет, я только приехал.

ПАВЕЛ. Жалко! Зря ее Ольга сняла. Посмотрел бы – вылитый ты! Во ведь бывает, да?

КАТЕНЁВ. Что ты всё про меня, да про портрет! Сам-то кто? Хозяевам что передать, когда вернутся?

ПАВЕЛ. Я-то? Глухов, Павел. Брат Ольгин двоюродный. Приехал вот, а их нет. Я – зоотехник, в Фиговке живу. Я в городе налетом бываю.

КАТЕНЁВ. А говорил – усадьба… Значит, трудишься?

ПАВЕЛ. Как проклятый!

КАТЕНЁВ. Это хорошо.

ПАВЕЛ. Чего же хорошего? Для себя и пожить-то некогда.

КАТЕНЁВ. Еще поживёшь. А пока поработать надо. Сам понимаешь, период сейчас такой.

ПАВЕЛ. Понимаю. Только пожить-то все равно хочется! (Смотрит на часы.) Вот, скоро снова бежать. Я ведь на семинар приехал, на собрание. (Вглядывается в Катенева). Нет, ну до чего же ты на картину похож, ей-богу! (Заметив на столе книгу). Это что: читаешь? Хочешь анекдот расскажу? Приходит Петька к Василию Ивановичу и говорит: «Дозволь, Василь Иваныч, в разведку сходить.» А Чапай говорит…