Новые друзья - [3]

Прошло несколько дней. Чем больше Коля отдалялся от меня, тем крепче я его любил, – тем страстнее привязывался к нему. Я не мог оставаться с ним с глазу на глаз. Я боялся, что он разгадает меня по глазам и опять грубо оборвёт. Теперь я нарочно избегал его, не ходил на гору, когда он гулял с Серёжей, и заметив однажды рядом с ним фигуру девочки в красном платье – я от стыда спрятался в детской, и до вечера не выходил оттуда, несмотря на угрозы матери.

Вскоре как-то Стёпа встретил меня у ворот и, точно мы с ним только что расстались, не здороваясь, сообщил.

– А тот мальчик-то того…

– Какой мальчик? – с удивлением спросил я, не понимая, почему меня охватывает ужас.

Он шмыгнул носом, хмуро уставился глазами на соседний дом и ответил:

– Кажется, помрёт…

У меня зазвенело в ушах. Я молчал от волнения, почти уверенный, что умирает Странный Мальчик.

– Ты зайди проведать его, – всё так же хмуро и как бы сердясь на меня, сказал Стёпа. – Просил он. Кольке скажи.

Он скрутил папироску, свистнул, будто собаку звал, щёлкнул языком и развалистым шагом ушёл от меня. У меня всё звенело в ушах, и как будто кто-то каждый раз с новым ужасом произносил: Странный Мальчик умирает. – Это было и мучительно и радостно.

– Может быть, он возьмёт меня с собой туда, где правда… – как-то вскользь пронеслось у меня.

Волновало меня ещё и другое. Теперь мне можно, нужно – поговорить с Колей и я предчувствовал, что из этого выйдет что-то важное, долгожданное. Не раздумывая больше, я побежал в детскую, но там его не было. Не слушая бабушки, которая что-то крикнула мне вслед, я понёсся ужасно оживлённый на гору. День был светлый, тёплый, и легко, и приятно было бежать по сухой земле. Испугав нарочно голубей, я двинулся на первую площадку. Из раскрытой конюшни послышалось вслед недовольное ворчание Андрея.

– Ворчи, старик, – беззаботно подумал я, – ворчи…

То, что я знал и нёс с собой важную тайну, которая может вернуть любовь Коли, делало меня беззаботным ко всему остальному, радостным, бодрым. Даже о Странном Мальчике не хотелось думать; чувствовалось что-то хорошее в его болезни, желанное… Всё подгоняемый своей радостью, я искал уверенно и скоро нашёл Колю на второй площадке, в углублении которое мы называли «котлом». Как беден был вид горы теперь. Молчаливая и мёртвая, с оголённой желтоватой травой, где ещё недавно жило, пряталось, играло большое царство бабочек, кузнечиков, муравьёв, – добрые и милые товарищи летних дней, – с заплесневелыми камнями, под которыми уже спали толстые лягушки, – она, гора, покорно ждала зимы, которая надолго покроет её белым снегом. Я пробегал здесь и ломал поникшую сухую траву, и у меня тревожно билось сердце и печально спрашивало: «Зачем жить?» Но раздались голоса. Я растерял мысли и чутко насторожил уши. Я внимательно поглядел в сторону «котла», откуда шли звуки.

– Они там, – подумал я, овладев прежней радостью, – как хорошо что Странный Мальчик заболел.

– Кто там? – вдруг раздался сердитый знакомый голос. когда я подошёл к котлу.

Предо мной выросла лохматая голова Андросова. Весь же он ещё был в «котле».

– Это… я, – несмело выговорил я. – Коля здесь?

Произошло замешательство: почудилось, раздался лёгкий крик. Сейчас же рядом с головой Сергея показалась голова Коли. Он был бледен и в глазах у него бегало недовольство.

– Чего тебе? – не скрывая досады, выговорил он, – нигде в покое не оставляешь. Лезет, – прибавил он ещё сердитее и оглянулся вниз, будто там был ещё кто-то, кого он хотел скрыть от меня.

– Я, Коля, не нарочно пришёл, – засуетился я… – ей Богу не нарочно. Честное слово, Коля…

– Чего же тебе, – прорычал Андросов и потёр свои толстые веснушчатые руки.

– Только что, Коля, я встретил Стёпу…

– Это ваш брат, Николай? – раздался откуда-то, может быть с неба, нежный голос…

Я замолчал от волнения. Коля что-то пробормотал.

– Ваш брат, – допытывалось неизвестное лицо, – отчего же вы его не позовёте? Пожалуйста, Николай…

– Ну, ступай к нам, – недовольно проворчал Сергей, обращаясь ко мне. – Она уже не уступит.

– Я могу не пойти, если мешаю, – серьёзно ответил я, считая про себя удары сердца.

– Нет, уже иди, когда пришёл, – проворчал Андросов.

– Вы нам не помешаете, – произнёс тот же голос.

Я нерешительно посмотрел на обоих. У Сергея лицо было, как у разъярённого льва. Густые спутанные волосы на голове как будто поднялись и с угрозой двигались, а твёрдые низко вырезанные ноздри дрожали и раздувались. Коля, изящный, тонкий, с чёрными глазами, в которых теперь скрывались искры гнева, с недоброй складкой между бровями, стоял, презрительно отвернувшись от меня.

– Да иди же к нам, – прошептал он, скрываясь в «котле».

Сергей с укором посмотрел на меня ещё раз, щёлкнул пальцами и, покачав головой, медленно сошёл вниз. Я уже не колебался. Засунув руки в карманы, чтобы показать своё равнодушие, я подошёл к «котлу» и заглянул вниз. На трёх гладких, удобных камнях, приподняв головы, сидели Сергей, Коля и восхитительная девочка. Девочка была в красном платье, с чётками на голой шее. На платье, в волосах, вплетённые в косу, трепетали ленточки от каждого её движения. Лицом она не походила на брата, но то, что и у неё были коричневые глаза и упрямая, каждый раз набегавшая складка посредине лба, делало её удивительно похожей на него. Вся она была тонкая, как жгутик, и руки её казались длинными.