Новому человеку — новая смерть? Похоронная культура раннего СССР - [25]
Присутствие нетрадиционных, необрядовых символов, таких, например, как алые ленты, и тем более пение «Марсельезы» придавало похоронам оттенок вольнодумства и революционности. Примечательно, что традиции российских публичных политических похорон во многом сходны с теми образцами, которые дала Великая французская революция. Французский историк революционных праздников Мона Озуф отмечает присутствие во всех революционных торжествах трагической, мрачной ноты. Начиная с 1772 года «смерть окончательно становится средоточием революционных праздников». Среди всех революционных торжеств именно торжественные траурные церемонии (похороны Мирабо, Вольтера, Марата и др.) получают наибольший резонанс и затмевают важнейшие сконструированные торжества, такие как Праздник Федерации. При этом центральное место в таких церемониях отводится массовому шествию. Участники шествия движутся в колоннах, с флагами и транспарантами. Материя кроваво-красного цвета, которая используется в оформлении процессии, символические предметы, траурные ленты, воинские почести и военный оркестр — всё это непременные атрибуты таких церемоний!34. Хотя прямых свидетельств о стремлении воспроизводить эти образцы у нас нет, значение опыта Великой французской революции для революционного движения в России несомненно, так же как и очевидно сходство важнейших структурных элементов похоронных практик!35. Безусловно, демонстративный отказ от привычных христианских религиозных церемоний, инициированный лидерами Французской революции, также очень схож с идеями, сложившимися внутри некоторых течений русской революции.
Возможно, единственным случаем открыто и провокационно нерелигиозных похорон стали похороны Льва Толстого в ноябре 1910 года. В церковных и государственных кругах не раз обсуждались будущие похороны известного писателя после его отлучения от Церкви в 1901 году и заранее воспринимались как проблема. По мнению У. Никелла, синодальный акт об отлучении Толстого от Церкви был призван очернить Толстого и тем самым подорвать его нравственный авторитет. Однако на практике он не только не умалил его популярности, но, напротив, способствовал ее росту. Поэтому вопрос о том, как именно пройдут похороны Толстого, становился не только частным делом семьи, но и важным политическим вопросом. Когда в 1901-1902 годах Толстой серьезно заболел, этот вопрос обсуждался на самом высоком уровне. Первым решением Синода было похоронить Толстого по христианскому обряду, но с отправлением лишь тех ритуалов, которые предназначены для неверующих. Однако спустя небольшое время было принято другое решение — предпринять всё возможное, чтобы Толстой мог быть похоронен как обычный православный. «Победоносцев распорядился, чтобы подле умирающего Толстого присутствовал священник, дабы в последнюю минуту склонить писателя к возвращению в лоно православной церкви — а, возможно, и просто сфальсифицировать его покаянную исповедь. Рассчитывая, что священника оставят с Толстым наедине, авторы плана предполагали затем сообщить всему миру, что на смертном одре писатель покаялся — вне зависимости от его реального решения» 136.
Несомненно, сама возможность нерелигиозного погребения в случае со Львом Толстым создавала важный прецедент для тех, кто стремился к переменам и требовал ослабления надзора за частной жизнью. Настроения общества властям были хорошо известны: когда стало ясно, что Толстой умирает, на станцию Астапово было направлено сразу несколько человек, которые должны были убедить писателя примириться с Церковью. Примирения, однако, не произошло. Более того, перед своим уходом и смертью писатель оставил подробные инструкции насчет своих похорон, которые не предусматривали никакого участия в них Церкви. Толстой был похоронен 10 (23) ноября 1910 года в Ясной Поляне при участии нескольких тысяч человек без церковного отпевания вне кладбища.
Ил. 2. Похороны жертв революции на Марсовом поле. Процессия петроградских печатников. Искры. Иллюстрированный художественно-литературный журнал. № 14. 16 апреля 1917 г.
После известия о болезни и смерти Толстого власть на всех уровнях предпринимала многочисленные меры для того, чтобы похороны писателя не переросли в масштабные политические выступления. «Гроб везли в никак не помеченном багажном вагоне особого поезда, а станции, через которые он следовал, оцепляли либо удаляли с них людей» 137. Несмотря на все предосторожности, смерть Толстого вызвала широкий отклик молодежи в Москве и других городах. Студенты и курсистки в течение нескольких дней пытались устроить демонстрацию в память о Толстом, но все их попытки были пресечены полицией 138. Хотя похороны и смерть Л. Н. Толстого активно использовались для политической агитации 139, главным источником протеста стало отлучение писателя от Церкви и невозможность совершить привычные религиозные обряды. Студенческие волнения в связи с похоронами Толстого были протестом против отлучения его от Церкви. Хотя сам писатель отрицательно относился к проведению религиозных обрядов на своих похоронах, группы студентов и курсисток в больших городах пели «Вечную память» 140 и пытались организовать панихиду по усопшему. В большинстве церквей они встречали отказ, и панихида была организована только в армянской церкви в Санкт-Петербурге 41.
