Новогодний роман - [8]

— Ты что выдумываешь Чулюкин? Я сюда все вложил. Все что имел. Я в долгах по макушку. Понимаешь. Пустой я. Нет у меня ничего.

— Ты не сепети Звонков — перебил его Чулюкин — Я к тебе с проверкой. А ты начинаешь.

— Знаю я ваши проверки.

— Тем более должен понимать. Препятствовать ты мне права не имеешь и решениям подчиняться должен… Если у тебя все в порядке, то зачем ты мне нужен? Я к другому пойду. А если чего не договариваешь, то уж извини. Я службой представлен неисправности исправлять.

— Ты уйдешь? — недоверчиво присвистнул Звонков. — Как же? Правильно вас легавыми называют. Вцепитесь прямо в горло.

— Ты не оскорбляй Звонков.

— Я не оскорбляю. Я дело говорю.

Чулюкин его не слушал. Он раскрыл папку с обсыпавшимся гербом. Хамелеоны прошлись по Лизе.

— Где продавщицу взял — спросил Чулюкин.

— У Вахи переманил. Бананами торговала.

— Совмещает — невинно поинтересовался Чулюкин.

— А что? — набычился Звонков.

— Ты не переспрашивай, гражданин Звонков. Ты мне ответь. Совмещает?

— Не совмещает.

— Плохо, ой как плохо. — протянул Чулюкин — Нарушаете гражданин Звонков.

— Начинается — скрипнул зубами Звонков.

Чулюкин начал зачитывать из папки.

— Согласно решению городской думы от 18го апреля 1901 года купец, дающий службу, если таковая сдельная, обязан не отрывать работника в дневные часы от основного занятия. В противном случае — штраф.

Зелененькая трубочка с явственно проступающей циферкой 10 перекочевала в накладной карман джинсовой куртки. К чести Звонкова нужно отметить, что скажи Звонков иное (допустим, совмещает) на свет была бы извлечена резолюция горисполкома от 25 августа 1955 года об отмене скандального решения городской думы от 18 апреля 1901 г. В действие вступал архив. Звонков превратился в азартного игрока, остервенело скармливающего монетки однорукому бандиту. Игральный автомат Чулюкин не давал и шанса. За отсутствие огнетушителя — штраф, за наличие снега (и это зимой!) на рабочей площадке штраф. За вход с южной, а не с северной стороны — штраф. Перед Звонковым закрутились, завертелись, запорхали декреты, указы, постановления и решения всевозможных властей и эпох. Их различал стиль: от завитушно-напыщенного до дребезжаще-канцелярского, но объединял смысл. Штраф! В круговерти лихо закрученной Чулюкиным, прогарцевала даже грозная цидулка времен гражданской войны с лаконичным текстом: «Всех буржуев к стенке, остальных в расход. Афоня — Вырви Глаз. Боец за революцию».

— А продавцов у тебя сколько?

Звонков, приходящий в себя после штрафной квитанции, выписанной украшению его коллекции, девятиметровой красавице вся вина которой, заключалась в том, что по постановлению губкома: в связи с землятрясением в Токио в 1925 году ввиду сейсмической опасности запрещается возведение зданий, а каково и иных сооружений выше 8,5 м, затравленно ответил.

— Один. Мне хватает.

— А торговля у тебя оптовая? — спросил Чулюкин.

— Допустим.

— А согласно постановлению Горсовета от 23 ноября сего года для оптовой торговли требуется два и более, а у тебя в наличии один. Непорядок.

Звонков понурил голову и полез в карман за деньгами. Чулюкин благодушно закрыл папку.

— В этой беде мы тебе поможем. Гражданин Запеканкин, подойдите-ка сюда. Вот прошу любить и жаловать, гражданин Запеканкин — представил майор.

Осмотром Звонков остался недоволен, но сказал.

— С паршивой овцы… Занимался торговлей?

Чулюкин вмешался.

— Он много чем занимался. Ты меня Звонков знаешь. Я плохо не предложу.

Чулюкин начал прощаться. Рукопожатие Звонкова было вынужденным и сдобным, Запеканкина — сухими и малохольным.

— Все побежал. Я надеюсь на вас, гражданин Запеканкин — предупредил майор, а Звонкову напомнил.

— Флажки все-таки развесь, согласно протоколу цирковой комиссии от 4 марта 1881 года на случай проведения циркового слона… Всего хорошего.

После ухода Чулюкина, Звонков оседлал тележную слегу.

— Видал. Как нужно — восхищенно сказал он Запеканкину — Умеет же черт.

— А мне что делать — спросил Запеканкин.

— Лизе помогай.

Оставшись один Звонков, глядя на Запеканкина, сказал.

— Удружил мне майор нечего сказать… А все-таки моя победа. У Чулюкина обычная ставка стольник, а сегодня всего на 70 разошлись.

— Не пойму чего радуешься, Звонков — спросил Чулюкин.

Звонков осекся.

— В самом деле, хоть бы тропинку протоптал. Утонуть можно — ворчал Чулюкин — Пока доберешься до тебя, весь вымокнешь. Я чего вернулся, Звонков. Фартук у твоего нового продавца есть?

Скурпулезность и формализм, считая их основными качествами хорошего работника, Чулюкин довел до совершенства. Звонкову оставалось только прошипеть.

— Сколько?

— Согласно тарифу 30.

Изгнание Запеканкина со службы случилось примерно через полтора часа после ухода Чулюкина. Пришел грузовик с елками. Его необходимо было разгрузить очень срочно, но и прерывать бойкую торговлю было нельзя. Полководческий гений Звонкова подсказал ему решение. Себя и Запеканкина он направил на разгрузку. Запеканкин разгружал, Звонков надзирал. Лиза оставалась за старшую на торговой площадке. Далеко не с первой попытки удалось Петру взобраться в накрытый тентом кузов работяги зилка. Елки были свалены в дальнем углу у кабины. Пространство перед ними было плотно заставлено рядами картонных ящиков. В высоту ряды практически достигали тентовой крыши, оставляя небольшой просвет. Водитель зилка, коренастый любитель фильма «Бригада» и бездумного сидения с пивом и ногами на парковых скамейках ни за что не соглашался освободить проход для доступа к елкам. Обозрев диспозицию и устав пререкаться с водителем, Звонков принял стратегическое решение.