Новогоднее Королевство - [2]
Действительно, это было бы так забавно! И Петер тут же в красках представил: как он натягивает через голову толстовку, а рыцарь надевает доспехи. Ян накидывает куртку и поднимает застёжку «молнию» под самый подбородок, а рыцарь застёгивает многочисленные замки на ремешках на своих блестящих латах.
Под любимый тяжёлый рок Ян ловко натягивает мотоциклетные кожаные перчатки-краги, Петер не спеша надевает на руку часы, а Сэр Рыцарь с лязгом натягивает кольчужные рукавицы. Ян открывает шкаф, Петер тоже раскрывает створки гардероба, рыцарь же просто отдёргивает занавесь с гербом, отгораживающую нишу в стене. Там висит оружие: меч, щит и шлем.
Петер подошёл к столу и взял рюкзак. Мысли студента стали рисовать дальнейшие картины, а что бы, интересно, делал сейчас его рыцарь? И вновь фантазия потекла широкой рекой: он открывает рюкзак, чтобы убрать в него нужные для университета вещи, Ян у себя дома тоже, наверное, укладывает в сумку книгу и, конечно, бутылку любимой газировки. А его рыцарь? Рыцарь безусловно снимает со стены шлем! Петер укладывает в рюкзак учебники, стопу тетрадей и затягивает горловину рюкзака шнурком, Ян надевает модные тёмные очки, которые привёз ему с Гавайев любимый дядя, поправляет волосы, смотря в зеркало, и сам себе подмигивает. Стреляет в своё красивое отражение из пальца, и сдувает с воображаемого дула воображаемый дымок. Рыцарь, уже облачившись в шлем, опускает забрало, и то издаёт характерный металлический лязг, как в старых фильмах о средневековье.
Поглощённый не на шутку разыгравшимися образами, Петер подошёл к столу, на краю которого, свесившись, лежал карандаш. Натренированным движением он шлёпнул по нему пальцами: карандаш, вращаясь, взмыл в воздух. Петер тут же молниеносно поймал его на лету и, закинув руку за голову, сунул в карман рюкзака.
Ян тем временем, действительно собирался на лекцию и темпом сборов не уступал товарищу из соседнего домика! Он достал из ящика любимого письменного стола шариковую ручку и, словно жонглёр, подбросил её. Ручка перевернулась в воздухе, Ян подхватил её и зацепил держателем за краешек нагрудного кармана.
Рыцарь, будто обретя плоть, сорвал со стены меч и топор и таким же движением, как Петер карандаш, убрал меч в ножны, висящие за его широкой спиной, а топор повесил на пояс.
Ян подошёл к двери, собираясь выходить.
Рыцарь резким движением развернулся от ниши в стене, где находилось его оружие, красивый плащ красного цвета сыграл в воздухе и, взметнувшись, окутал его героический стан. Безусловно, нынче он окажется первым на турнире!
Петер затянул шнурок на коричневом ботинке, распрямился и, посмотрев в зеркало на то, что получилось, довольно улыбнулся собственному отражению. Не прошло и нескольких минут с момента пробуждения, наполненных молодой энергией движения, и вот он уже стоит готовый грызть гранит науки.
За окном пошёл мелкий снежок, присыпавший подоконник сахарной пудрой, крыши домиков на Университетской улице побелели, став похожи на вкусные праздничные кексы…
Рыцарь из прошлого в мощных блестящих доспехах и красивом красном плаще лишь снисходительно усмехнулся хилому облачению своих товарищей из далёкого будущего…
Петер не спеша спустился по лестнице в гостиную. А надо сказать, домик Петера был очень красивым и по-семейному уютным. В камине потрескивало яркое пламя, освещая утренний полумрак оранжеватым цветом праздника, а подле камина в кресле-качалке спокойно сидел дедушка Петера, он покуривал трубку и читал свежую газету, вероятно только что принесённую усердным почтальоном. Ведь старательные посыльные городка работали даже в праздники. Услышав шаги внука, он обернулся и вынул трубку изо рта:
— Куда это ты собрался накануне Рождества? — удивился он. — Институт закрыт, наверно! — дедушка Петера тоже когда-то учился в том же университете, но тогда ВУЗ ещё был институтом, и дедушка по старой памяти продолжал звать его именно так.
— Нет, у нас занятия сегодня, думаю, у учителя Фроста, — недовольно отозвался Петер, — а он непременно явится, такой дотошный, всё учит и учит!
Дедушка снисходительно улыбнулся, взгляд его заблестел старыми приятными воспоминаниями:
— Когда я был таким, как ты, — произнёс он мечтательно-ностальгической интонацией, затягиваясь трубкой, — то у меня тоже был учитель по фамилии Фрост. Но я жаловал его куда больше, нежели ты своего! — от трубки полетели клубы и кольца белого дыма, старик посмотрел куда-то вверх и приятно улыбнулся собственным воспоминаниям прошлого.
Вдруг откуда-то со стороны окна донеслись озабоченные взрослые голоса и капризный детский визг и плач. Петер поспешил к окошку и, отодвинув кружевную занавеску, выглянул во двор: у крыльца соседнего дома он увидел семью, живущую по соседству. Мистер и Миссис Дженнингсы в привычных серых костюмах изо всех сил пытались утешить не на шутку раскапризничавшегося сыночка. Маленький Джонни, малыш лет шести, топал ногами и что-то кричал. Разобрать слов Петер не мог, определяя лишь интонации, казалось, что мальчик что-то настырно требует, а родители никак не желают ему это дать.
