Новгородская ведьма - [2]

В доме близнецов спали. Окна не горели, было тихо. Однако стоило Флору постучать в глухие высокие ворота, и двор, точно расколдованный, ожил. Во мраке забрехал пес, гремя тяжелой цепью, послышались голоса и шаги, в горнице вспыхнул свет. Некоторое время дом словно приходил в себя, стряхивая сонное оцепенение, а затем ворота распахнулись. На пороге, держа сальную свечу, стоял немолодой слуга. Он не улыбался при виде господ, но и не выражал недовольства из-за того, что его разбудили столь бесцеремонным образом. Пес на цепи скакал и брехал от всей своей собачьей души. Прошлый раз собаки не было — видимо, завел старик Неделька, давний знакомец близнецов, которому Флор поручил дом на время своего отсутствия.

Нерадивый ученик Недельки, «дитятич» — то есть приемный сын, как называл его сам старик, — дрых где-то в сарае и не показывался. А сам Неделька, занявший на время отсутствия хозяев господский покой, явился вскоре и предстал на пороге, также со свечой в руке. Еще издали начал кланяться и трясти головой, а сам посмеивался в бороду и глаза у него поблескивали озорно.

— Что, дед, не ожидал увидеть нас так скоро? — спросил Флор, обнимая старого скомороха.

— Не ожидал, — смеялся Неделька, чуть отворачивая лицо, чтобы от него не так несло сивухой.

— Ай-ай, — укорил его Флор, — ты ведь тут без нас пьянствовал!

— Был грех, — не стал отпираться Неделька. — Скучно уж очень, Флорушка. Все ли целы? — спохватился он и поднял свечу повыше.

— Все целы, — улыбнулся и Лавр и выступил вперед. — Вернулись вот.

— Нашли весло? — понизив голос, спросил Неделька.

— И весло нашли, и отца, — сказал Лавр. — Только упустили — обоих… Теперь уж навсегда. Только на том свете и свидимся.

Неделька быстро закрестился, замелькала загорелая рука, чертя крест на груди, лицо сделалось испуганное.

— Ладно тебе, — сказал Флор, подталкивая Недельку к дверям. — Дай войти. Или погром у тебя там?

— Да нет, — забормотал старик. — Никакого разгрома нет… Так, немного выпили…

— С кем гулял?

— Ну, с разными людьми, — нехотя сказал старик. — По старому обычаю приветил. Шли мимо, перехожие. Песни пели, просили корку хлеба. Как не пустить?

— Они что, до сих пор в доме? — продолжал спрашивать Флор.

Неделька пригорюнился, но тотчас же и приободрился, голову вскинул.

— А ты меня не ругай, Флорушка! — попросил он. — Мало ли что с человеком может случиться. Эти-то, перехожие, ладно песни пели и по-доброму просились переночевать. Разве такое возможно, чтобы отказать человеку? А, Лаврушка?

Лаврентий помалкивал, но улыбаться перестал и поглядывал на старика испытующе. Неделька что-то скрывал. И очень хотел, чтобы молодые хозяева, «медвежата», до правды не докопались. Может, и действительно — незачем это, до правды докапываться. Ну, пригласил к себе старик каких-то мимохожих скоморохов, угостил их из хозяйских запасов — так ведь завтра они уйдут, и больше никто о них не вспомнит.

— Да ладно тебе мяться, — сказал Флор решительно. — Пусти в дом-то. Растопырился на пороге, хозяев не пускает.

— Я все приберу, — засуетился старик, отступая по крыльцу все дальше в дом. — Я завтра же все налажу…

Спотыкаясь в темноте о лежащие вповалку тела — гостей Неделька нагнал полон дом, где только набрал столько дармоедов! — все пятеро путешественников поднялись в светелку. Натальина комнатка тоже не осталась нетронутой — там ночевали три или четыре странницы в черных платках, похожие на мокрых галок.

Наташа устроилась, не снимая одежды, на своей кровати. Хотелось ей тишины и одиночества, а пришлось отдыхать среди храпа, носового посвиста и сонных вскрикиваний — одной из путниц постоянно снилась какая-то чертовщина, так что она, не пробуждаясь, время от времени принималась бормотать: «Свят, свят, свят! Изыди, изыди, изыди…»

Где ночевали остальные ее спутники — осталось для Гвэрлум загадкой. В темноте дом казался ей битком набитым, точно короб. Случалось Наташе ночевать в Казани, во время знаменитого Казанского фестиваля ролевых игр, названного именем дракона Зиланта.

Зилант этот обитал на реке Волге, неподалеку от Казани, и изрядно наводил страху на местных чудо-богатырей… Ох ты, подумалось вдруг Наташе, а ведь Зилант-то, небось, еще жив! Когда его истребили? Во времена Иоанна Грозного? Или раньше?

К стыду своему, она не могла этого вспомнить. Знала только, что Зилант — дракон Казанский и что в честь него назывался знаменитый фестиваль, на который стекалась в Казань, столицу Татарстана, вся ролевая общественность бывшего Советского Союза. Не только из России приезжают, но и из Украины, Белоруссии, Прибалтики, из далекой Сибири…

Кто побогаче — снимает номер в гостинице, а по большей части размещается народ прямо на полу во дворце пионеров, который, на татарский лад, называется «пионер-сараем».

Каждая пядь паркета в «пионер-сарае» занята каким-нибудь спящим телом. И принадлежат эти тела людям, эльфам, гномам, оркам, черным эльфам, менестрелям, рыцарям-«маньякам», реконструкторам — словом, самым замечательным и интересным людям, каких только можно отыскать на свете. Не «пионер-сарай», а настоящий сундук с сокровищами под охраной алчного дракона Зиланта.