Новейший Завет. Книга I - [4]

– А почему тогда почти всю неделю в больнице меня мутило, как с похмелья лютого?

– Процесс внедрения и калибровки чипа сопровождается неприятными ощущениями, сходными с таковыми при сотрясении мозга.

Голос замолчал, видимо ожидая реакции.

Подумав с минуту Максим сказал:

– Допустим, я поверю в этот бред. Тем более, что если это не так, то остаётся единственное объяснение – у меня крыша поехала… Но кто вы? ФСБ?

– Ни в коем случае! – Голос как будто слегка возмутился. – И не ЦРУ. И ни Ми-6. И даже не Моссад. Пока могу сказать только одно: я представляю очень серьёзную организацию, и вы можете гордиться тем, что обратили на себя её внимание. В своё время всё узнаете… если захотите. Меня вы можете называть Буратино.

Из дальнейшего «разговора» с Буратино Максим узнал, что чип ему внедрили без спроса исключительно потому, что его жизнь сейчас в опасности. В ответ на бурю возмущения со стороны идейного борца с внутримозговыми имплантами «внутренний голос» объяснил, что в создавшейся ситуации на переговоры попросту не было времени. После того, как журналиста выведут из опасной зоны, Буратино отключится, и в дальнейшем, если Максим захочет, чип удалят.

Пока происходил этот странный «внутренний» диалог, Одинцов испытывал смешанные чувства. С одной стороны, его не оставляло подозрение, что он все-таки «поехал» и, как классический «поехавший», сидит сейчас и сам с собой разговаривает. С другой стороны, ему, как яростному апологету научного прогресса, было жутко интересно происходящее.

Одинцов был в курсе современных технологий, к тому же имел основательные познания в биологии и медицине и прекрасно понимал, что сейчас в 2036 году создать такой чип вполне возможно. Уже лет пятнадцать существовали и активно применялись чипы, вживляемые в мозг, почему бы не появиться таким, которые могут работать как передатчики. Так что, наверное, всё-таки, никуда он не «поехал»…

– А что ещё может этот чип, кроме того, как контролировать мои чувства и передавать твой голос? – прошептал он.

– Не все чувства, – поправил его Буратино, – только зрение и слух. Ещё мы мониторим некоторые физиологические и биохимические показатели организма. И… Есть ещё одна интересная функция, о которой вам придётся узнать только в случае реальной опасности для жизни.

– А иначе никак?

– Никак. И поверьте, так она будет эффективнее. Во всяком случае, в первый раз.

– Ясно… – тут Максим понял, что пора разрешить давно мучащий его вопрос. – Слушай, Буратино, ты со мной на «вы», а я тебе тыкаю, давай, ты тоже будешь ко мне на «ты»?

– Хорошо. Как хочешь.

– Может, тогда на брудершафт с тобой выпьем? – он поднял руку, чтобы подозвать официанта.

– Я бы не советовал тебе пить алкоголь или ещё кофе, – заметил Буратино. – У тебя давление 154 на 102 и пульс 96. Возьми лучше что-нибудь поесть; сахар в крови упал так, что ты в обморок скоро упадёшь. Голод ты не ощущаешь только из-за стресса.

Максим последовал доброму совету тем охотнее, что алкоголь употреблял только в крайних случаях, а от кофе уже и впрямь тошнило. Он заказал сосиски с зелёным горошком и минеральную воду.

Ожидание заказа Буратино скрасил демонстрацией своих способностей к предвидению. Предупредил о появлении на реке красного катерка, с визгом пронёсшегося вверх по течению, а потом и огромного серебряного электрохода, бесшумно скользящего вниз. Свой пророческий дар он объяснил тем, что у него есть возможность получать картинку окрестностей со спутника.

– Теперь у тебя нет повода сомневаться в собственной вменяемости и моей реальности, – объявил Буратино.

Максим, чтобы окончательно развеять сомнения и убедиться в том, что не он один видит суда, спросил у официанта, когда тот принёс заказ, не знает ли он, как называется электроход.

Официант ответил:

– Это «Путин». Он каждый день в это время здесь проходит.

Глава 2

Уже под вечер этого странного дня Максим наконец очутился у себя дома.

Полтора года назад он купил трёхкомнатную квартиру на пятом этаже восьмиэтажки на Академика Королёва неподалёку от Останкинской башни. К этому моменту уже года два его, приученного с детства к экономии, убивали астрономические суммы, которые приходилось отдавать за аренду жилья в столице, и как только благодаря заработку в Сети у Одинцова появилась возможность обзавестись собственной недвижимостью, он тут же сделал это.

Квартиру ему подсказал адвокат.

– Отличное вложение. Район хороший, почти Центр. Дом 60-х годов постройки – это тебе, конечно, не сталинский ампир, но и не хрущёвка. Кирпич! Лет сто ещё простоит, – вещал Гуня как заправский риелтор. – Квартира небольшая, но тебе пока больше и не надо. Будешь готов купить побольше – легко её продашь, но уже дороже.

– Но мне на неё денег сейчас не хватает, кредит придётся брать. Даже ремонт в ней сделать не на что будет… – посетовал Максим.

– Пустяки. Что-то предвещает крах твоей карьеры? – Адвокат привычно распластался на своём столе, как будто пытаясь дотянуться до клиента. – По всем признакам твой подъём только начинается. Месяца за три, а то и быстрее на ремонт заработаешь, ещё и на гараж поблизости. Я, кстати, могу свой гонорар с тебя за это время не брать, потом отдашь…