Новенький - [47]

– А что у нас здесь? Мамины любимые овощи? – Она рассмеялась своим оглушительным смехом, и Ди вздрогнула.

Если бы вернуться назад, в самое начало дня, когда Дункан не спал, а они с Осеем еще были счастливы вместе, то они вчетвером – даже чопорная Пэтти – могли бы здорово посмеяться над миссис Рэндольф, пародии на нее подолгу передавались из уст в уста и становились школьным фольклором. Но вместо этого они молчат, упорно трудятся над открытками, пока все одноклассники от души веселятся, Ди это слышала.

Пэтти попросилась в туалет, а по возвращении не села на место, избегая своих мрачных соседей, а бродила с другими ребятами по классу, сравнивала, у кого какие цветы. Ди хотела позвать ее обратно или разбудить Дункана, чтобы между ней и Осеем был кто-то третий, какой-нибудь посредник. А то им с Осеем приходилось сидеть, словно аршин проглотили, и делать вид, что не замечают друг друга.

Уголком глаза она видела, что открытка Осея обретает законченность – на обложке букет из трех клубник, белый картон покрашен в такой же розовый цвет, как пенал. На развороте Осей написал очень официальное поздравление своим европейским почерком, с длинными петлями букв: «Дорогая мама, желаю тебе счастливого Дня матери. Твой сын Осей».

Может, Осей злится из-за розового пенала? Ди ломала голову, где он может быть. Она исподтишка проверила свою парту, когда вернулась из медкабинета, в надежде на то, что вдруг он там окажется, но напрасно. Хотя Осей не поворачивал головы, она догадывалась – он понимает, что она ищет. Может, она выронила его где-то? Надо поискать в ящике для потерянных вещей.

За десять минут до окончания уроков миссис Рэндольф хлопнула в ладоши, попросила учеников положить сделанные открытки на парты, обошла класс и осмотрела все работы, а потом отдала команду приступать к уборке. Ди с облегчением вскочила из-за парты. Последние полчаса показались ей наказанием за неизвестное преступление, которое она совершила, сама того не ведая. Она смастерила дурацкую открытку с черникой на обложке, хотя ее мама чернику в рот не брала. Выглядело так, словно она слизала открытку Осея.

Осей тоже, похоже, еле дождался, когда можно будет выйти из-за парты. Восхищаясь цветами из папиросной бумаги, а также нарисованными цветами и фруктами (овощей не было), Ди все время отслеживала, где находится Осей. Вдруг он исчез из поля зрения, и она обнаружила его в читальном уголке, он сидел на бинбэге и листал журнал «Мэд», оставленный кем-то.

– Осей, сейчас нужно прибираться, чтобы успеть до звонка.

Он только кивнул головой, поднялся и побрел к парте. Ди вспомнила, как уверенно он двигался утром по двору. Куда подевалась эта уверенность?

Когда они вместе убирались, бросая бумагу, карандаши, тюбики с клеем и ершики в картонную коробку, Осей тихо сказал:

– Встретимся во дворе после уроков.

Ди печально кивнула. Мама ждет ее сразу после уроков, но она скажет, что прыгала через скакалку.

Когда прозвенел звонок, она шепнула: «Я выйду через минуту» – и побежала из класса на первый этаж, в «стол находок», который представлял собой ящик рядом с кабинетом директора.

Сидя на коленях, она рылась среди одинаковых синих жакетов, перемежавшихся непарными кроссовками, и услышала, как миссис Дьюк говорит по телефону: «Нет, он не совершил ничего дурного. Ничего наказуемого. Произошел инцидент с девочкой – нет, ничего подобного. Она упала и ударилась головой». Пауза. «Я понимаю вас. Конечно, требуется время, чтобы освоиться в новой школе, особенно учитывая… обстоятельства вашего сына. Возможно, он не привык вести себя так, как мы требуем от наших учеников». Пауза. «Нет, я не намекаю…» Пауза. «Конечно, я не имею в виду, что вы плохо справляетесь с родительскими обязанностями. Давайте дадим ему время освоиться, хорошо? Мы будем присматривать за ним». Пауза. «В этом нет необходимости. Давайте подождем пару недель, миссис Кокоте, а потом поговорим, хорошо? А сейчас, прошу прощения, прозвенел звонок, у меня начинается учительское собрание. До свидания». Повесив трубку, она вскрикнула: «Господи, пошли мне сил!»

Школьная секретарша, которая сидела в смежном кабинете, хихикнула:

– Что, задала она вам жару?

– Очень много гонору, так я скажу. Слава богу, что он у нас проведет только месяц. Пусть с ним возятся в другой школе.

– Вы думаете, он толкнул Ди Бенедетти?

У Ди кровь застыла в жилах.

– Я не думаю, я знаю. Несколько детей сказали мне, что они видели, как он ее толкнул. Но Ди отказалась признать, что он это сделал, поэтому наши обвинения будут выглядеть нелепо.

– А что, если он вскружил ей голову? Пробудил интерес к кофе с молоком?

Миссис Дьюк хмыкнула.

– Допустим.

– Это ненадолго. Они влюбляются на перемене, а в обед расстаются. Возраст такой.

– Не знаю. Диана рассказала мне, что Ди расплела косы и разрешила ему гладить волосы. Ее матери это не понравится. Я даже боюсь звонить ей. Вы ведь знаете, каков характер у миссис Бенедетти.

– О да! – Секретарша снова рассмеялась. – Но ведь Ди не нарушила никаких правил, так ведь? Поэтому вы не обязаны звонить ее матери.

– Обязана, я должна сообщить ей, что Ди ударилась головой. Но я скажу, что она споткнулась. Про мальчика упоминать пока не буду. Но ничего. Думаю, что я выведу его на чистую воду рано или поздно. С Ди или без нее.