Новая жизнь темного властелина. Часть 1 - [39]

Повёл их вниз, в общий зал, откуда доносились многочисленные женские голоса.

Я улыбнулся возникшей у нас на пути госпоже Барелле — та ответила мне тем же. Пропетлял, обходя в разной степени обнаженных женщин. Выбрал стол вблизи барной стойки. Повинуясь привычке из прошлых жизней, помог занять места компаньонкам, чем удивил тех. Сделал заказ возникшей у моего плеча миловидной разносчице — в расчёте не только на себя, но и на своих спутниц.

В ожидании, пока принесут холодные закуски и спиртное, огляделся.

Похоже, далеко не всем клиенткам борделя нравилось уединяться с компаньонками в комнатах. Некоторые предпочитали миловаться со жрицами любви в общем зале. Кто-то придавался любовным ласкам, заняв отдельный стол или усевшись на мягкие подушки — кое-кто, сбившись в большие шумные компании. Я увидел и такие пары, что просто беседовали, с ногами забравшись на диваны, и попивали напитки. И даже тех, кто, подобно нам, спустился из своих апартаментов, чтобы перекусить.

Я смотрел на женские тела, лица, без стеснения рассматривал особенно интересные экземпляры. Выплеснув скопившуюся в теле за десятки дней энергию, я стал более разборчив и пристрастен в оценке женской красоты. Теперь уже далеко не каждая женщина казалась мне аватаром богини любви.

И мне это не понравилось.

Как только принесли спиртное, я тут же налил себе полный стакан зеленоватого напитка. Залпом опустошил его. Ещё не привык к крепкому алкоголю — на глазах выступили слёзы.

И вдруг мой взгляд, продолжавший исследовать зал, замер. Но не на длинноногой красотке, а на стуле около пустого столика. Я увидел там… карауку. Точно такую же, как та, что осталась в доме Силаевых: десятиструнную, чуть потрёпанную, но на вид в хорошем состоянии. Вспомнил, что слышал звуки музыки, когда явился в бордель — наигрывали простенькую мелодию. Вот только не обратил тогда внимание на музыкантшу.

Выпитый алкоголь хорошо выполнял свою функцию: приглушал голос разума. Мне это нравилось. Я не спешил избавляться от его воздействия. Ведь для того и пришёл в бордель: творить всевозможные забавные глупости, которые не мог позволить себе совершить в другом месте.

То, чего вдруг захотел, именно такой глупостью и являлось.

Я завертел головой, силясь определить хозяйку инструмента. Никто, кроме Чёрной и Белой, не смотрел в мою сторону. И не следил за караукой.

Не найдя, у кого спросить разрешения, перенёс её на свой стол. Исследовал руками корпус инструмента, проверил настройку струн.

— Ты умеешь бренчать на карауке? — спросила Белая.

Её стакан наполовину опустел. Чёрная не отставала от коллеги — тоже хорошо приложилась к своей порции местного аналога гномьего самогона.

Обе компаньонки с любопытством следили за моими действиями.

«Бренчать» — это слово напомнило мне о Мышке. Да и спутницы уставились на меня с тем же детским удивлением, с каким тогда, в кафе, смотрела мелкая.

Перед мысленным взором почему-то предстало лицо моей старшей эльфийской жены — той, из далёкого прошлого. Странно, что вспомнил о ней. Тем более сейчас: вряд ли бы она одобрила то, чем я тут занимался. Улыбнулся, представив выражение её лица после того, как она увидела бы меня в борделе.

Знатный получился бы скандал! В порыве гнева, под воздействием ревности эльфийка превращалась в настоящую фурию! Но не менее бурным вышло бы и наверняка последовавшее за этим примирение — ни одна жрица любви не смогла бы выплеснуть на меня столько страсти.

Пока предавался воспоминаниям, оставленные без присмотра руки завершили вступительный проигрыш «Гимна весны». В воздухе над моим столом распустился прозрачный бежевый цветок афонии — такие цвели рядом с водопадом Обновления. Над его лепестками, размахивая разноцветными крыльями, кружила призрачная фигурка крохотной цветочной феи.

Струны притихли.

Поздно.

В мою сторону уже смотрели десятки работниц и клиенток салона. Все, кто находился в зале. Даже госпожа Барелла вытянула шею, выглядывая из-за спин компаньонок.

Женщины замерли, замолчали. Ждали, как я понял, продолжение мелодии. И следили за феей, что бесшумно наворачивала круги над нашим столом.

Развеять непроизвольно скастованную иллюзию мне не позволил по-детски искренний восторг, что я увидел в глазах своих спутниц. Обе компаньонки застыли с приоткрытыми ртами — ну точно, как тогда Мышка. Они сейчас выглядели не жрицами любви — наивными девчонками.

Не захотел их разочаровывать. Продолжил перебирать струны.

С удивлением обнаружил, что разволновался. Странно. Это в мои-то годы! И с моим опытом выступлений перед людскими массами! Неужели это последствие того, что мой талант певца не признали ни в одной из прошлых жизней?

Заглянул в свою ауру.

Резерв на девять десятых заполнен маной — с прошедшей ночи почти не тратил энергию.

Окинул взглядом собравшихся вокруг меня женщин.

Интересно, что если…

Бурливший в крови алкоголь подбивал на авантюры. Я не сопротивлялся ему.

На полу, на столах одна за другой появлялись призрачные афонии. Покачивались, словно на ветру. Превращали зал в цветочную поляну. Над головами женщин замелькали маленькие, облачённые в яркие разноцветные платья фигурки. Феи гонялись друг за другом, дурачились, беззвучно смеялись. Точь в точь, как настоящие. Именно такими я их и помнил.