Новая власть. Какие силы управляют миром – и как заставить их работать на вас - [52]

Мы видим, как подобные же проблемы появляются в гораздо более крупных масштабах — на примере некоторых хорошо известных нововластных моделей. В предыдущей главе мы уже показали, насколько расшатался уберовский треугольник. В 2017 году эти напряжения стали сказываться и на круге, в который он вписан: они стоили должности Трэвису Каланику — основателю и гендиректору компании.

Похоже, с годами Uber стала чуть ли не с наслаждением ввязываться в конфликты с другими участниками рынка. В 2014 году тот же Трэвис Каланик так объяснял мировоззрение своей организации: «Мы ведем политическую кампанию. Наш кандидат — Uber. А наш оппонент — скотина по кличке Такси» [271]. (Если учесть характер Каланика можно предположить, что и обычное такси — или, если хотите, Такси — воспринимает его точно так же.) Поначалу Uber могла полагаться на поддержку своих водителей. Но, как отмечает Сара Кесслер из Fast Company, обычные таксисты и водители Uber начали осознавать общность своих интересов в борьбе за повышение оплаты труда и улучшение условий работы. После внезапного снижения расценок, которое Uber провела в 2016 году, таксисты и водители Uber, работающие в США, стали устраивать совместные протесты — чтобы избежать «гонки, где выясняют, кто первый достигнет дна». Кесслер приводит слова Эйба Хусейна, бывшего шофера Uber, возглавлявшего стачки в Канзас-Сити и во многих других местах: «Когда я впервые сел за баранку, таксисты ненавидели уберовских водил, а уберовские водилы — таксистов… А теперь времена изменились, и все вместе ненавидят Uber» [272].

Выбранная Uber стратегия отношений с официальными властями, выстроенная по принципу «Поворачивайся живее, а остальные пускай поберегутся» и приобретавшая всё более широкую (и, увы, печальную) известность, сделала компанию невероятно желанной мишенью для регулирующих органов. В 2016 году она билась против более чем 70 федеральных исков в одних только Соединенных Штатах — успев прийти к соглашению еще по 60 [273]. В 2017 году лондонские власти отклонили заявку Uber на продление лицензии.

Все эти столкновения стали фоном для движения #DeleteUber (#удалиUber), которое набрало обороты в начале 2017 года [274]. Оно зародилось, когда компанию обвинили в том, что она пытается нажиться на поездках из аэропорта имени Кеннеди к месту, где проходили протесты против запрета на въезд в США мусульманских иммигрантов и беженцев. Положение усугубилось, когда появились новости о том, что Трэвис Каланик собирается в Белый дом — намереваясь войти в состав экономического консультативного совета Трампа. Антиуберовская кампания приобрела отчаянно вирусный характер — отчасти из-за того, что люди уже были готовы к тому, чтобы начать презирать Uber и не доверять ему. Мало того, что Каланик под давлением общественности вынужден был уйти из консультативного совета: свыше 200 000 пользователей удалили приложение со своих устройств [275]. Несколько недель спустя еще один всплеск удалений произошел после того, как Сьюзен Фаулер, бывший сотрудник компании Uber, рассказала в своем блоге о культуре сексуальных домогательств, процветающей в компании [276]. После того, как Фаулер вынесла сор из избы, компании пришлось опуститься до рассылки посланий пользователям, которые пытались удалить приложение. Текст писем содержал просьбу не делать этого и трогательные уверения, что такие действия «очень травмируют» компанию [277]. Пресса с жадностью ухватилась за горячую тему, тем более что к тому моменту в сообществе Uber возникли новые внутренние противостояния, да еще в Сеть утекло видео, где Каланик спорит с одним из своих водителей. Кара Суишер и ее популярный блог Recode, посвященный высоким технологиям, сыграли критическую (во всех смыслах) роль в изменении общественного мнения по поводу Трэвиса и компании Uber [278].

В свое время Каланик сумел собрать больше венчурного капитала, чем какой-либо другой стартап в истории. Теперь же пять из крупнейших инвесторов воткнули нож в спину Каланику. Но еще до их вмешательства было очевидно, что компания совершенно неправильно управляет своим треугольником и тем кругом, в который он вписан. Пресса, регулирующие органы, конкуренты, штат компании, водители, пассажиры и общественное мнение — всё обратилось против Трэвиса Каланика [279]. Без поддержки внутри собственного треугольника нововластный лидер имеет мало шансов выжить во враждебном окружении (точнее, во враждебной окружности).

В посткаланиковскую эпоху Uber изо всех сил старается обрести новое лицо. Однако, скорее всего, на этом пути ее ждут новые конфликты. Перед компанией стоят не только культурные, но и структурные проблемы. За 2016 год Uber потеряла 2,8 млрд долларов [280]. В основном эти потери порождены субсидиями на поездки, которые Uber вынуждена предлагать по всему миру, отчаянно стремясь доминировать на рынке. Компании придется всё больше прижимать своих водителей, задирать тарифы для пассажиров и безжалостно сокрушать конкурентов, если ей нужна прибыль. Специфические трения также непременно возникнут с распространением автономных транспортных средств: Uber может использовать их, чтобы сократить издержки, — и это создает угрозу для сотен тысяч водителей. Вполне вероятно, что вслед за движениями типа «покупай местное» появятся движения вроде «езди на машине с водителем-человеком».