Новая надежда России - [72]

Живем мы тут много свободнее, чем на дирижабле. Там у меня был номер типа гостиничного всего в две спаленки, а тут – целое крыло в двухэтажном особняке и куча обслуги. Всех нас расселили по таким роскошным домам – по двое-трое в каждом, в зависимости от того, сколько там апартаментов. И не знаю уж, случайность это или нет, Дневник, но моим соседом оказался… Ну ты догадался, да? Живем почти одной семьей – то есть, нет, ты не подумай, я имею в виду, под одной крышей, только на завтрак вместе ходим. Хотя… нет, не только. Терпела-терпела и не утерпела тебе рассказать все мои новости – очень уж хочется всё это описать поподробнее. Но не буду торопиться, и вместо этого начну с тех событий, которые произошли вчера утром.

Я немного проспала (потом станет понятно, почему), и поэтому на завтрак в ресторан шла одна. Когда я явилась, все уже собрались: и В.В., и Митя, и оба Игоря Иваныча, и ещё человек пятнадцать, причем некоторые даже незнакомые. Наша экспедиция постоянно пополняется – нас догоняют на обычных самолётах и присоединяются к нашему путешествию. Вот и в этот раз прибыли новенькие: один из них, суровый седовласый генерал при полном параде и с огромными звездами на погонах, отдувался перед президентом. Видно, что разговор у них был не из приятных – и без того хмурое, насупленное лицо военного шло красными пятнами, а на смуглых восточных скулах играли желваки. В.В. тоже выглядел не вполне привычным образом: он обычно такой обманчиво мягкий, немного даже округлый в щеках, но сейчас его черты заострились, тонкий нос стал еще более костистым, и весь он стал словно бы худее и выше ростом – вот что делает с людьми ярость, которая его, несомненно переполняла. Впрочем, эта злость, должна признать, в чем-то даже идёт ему – она делает его определенно моложе и заставляет прямо-таки лучиться энергией. Я подошла поближе, но не слишком, чтобы не подумали, что я подслушиваю (просто мне стало любопытно, что же так рассердило моего президента) Генерал протягивал в подрагивающей руке листок с чертежами, а В.В. тихо выговаривал ему, еле сдерживаясь от эмоций:

“Это что у вас здесь за лошади с хуями нарисованы, товарищ министр обороны? Что вы мне этот туалетный клочок подсовываете? Мне кажется, вы в недостаточной мере осознаете серьезность положения. Блок невозможно восстановить, и вы это прекрасно знаете. И вообще, что значит – утерян? Кем утерян? Как можно потерять продукцию секретного назначения?”

“Владимир Владимирович, найдется же, – прогудел генерал, опустив глаза в пол, – все меры приняты…”

“Должен сообщить вам о неполном служебном соответствии. Имейте в виду, если до вечера местоположение устройства не будет установлено, то придется прибегнуть к помощи известных вам друзей (это слово он выделил зловещим свистом, а генерал, услышав его, отшатнулся и сбил задом чайник с кофейного столика). И они всю вашу пидорасню, и вас лично – да-да! – мигом поставят в позу пьющего жирафа. Даже не сомневайтесь.”

Бледный военный протестующе прохрипел:

“Владимир Владимирович, я не готов продолжать разговор в подобном тоне…”

Президент страшно округлил глаза, а потом глубоко вздохнул и сказал самым обычным, будничным тоном:

“Ты, Сергунь, башкой своей контуженной подумай сейчас внимательно, что сказал. Ты нарываешься на то, чтобы я сфинктер тебе натянул на эти вот твои интеллигентские растопырки? А то, видно, по-другому уже удовольствие не можешь получить? Хочешь, чтобы все узнали про ваши с Сердю́чиной мутки? Чтобы тебя тоже сырыми тряпками погнали хуем в окошке вертеть на вертолётном заводе? А? Молчишь?”

“Товарищ Президент… я всё понял. Разрешите выполнять задание?”

“Грузинский гусь тебе товарищ. Обдристался? Вали давай, стирай лампасы”.

Генерал понуро побрел к выходу из зала, а Владимир Владимирович заметил меня и радостно переменился в лице – как будто и не было тяжелого разговора только что:

“О! Надежда, мой компас неземной! Друзья, соратники мои, минуточку внимания!” – он подошел к столу и постучал вилкой по графину с вином.

Сидевшие за столом до этого тактично делали вид, что заняты своими тарелками и не слышат, как Президент распекает незадачливого министра. Теперь они резво повернулись и уставились на меня, радуясь, что гроза закончилась. Нетипичным, но ужасно весёлым развязным тоном Владимир Владимирович объявил:

“Сегодня у нас всех праздник! Вот она – наша героиня, Наденька Соловьёва. Ну-ка, иди сюда, девочка моя, не стой столбом, как молдаванка на Можайке”.

Я иронически подняла бровь – что это с ним? – но подошла и встала рядом. Он тут же приобнял меня за плечи.

“Надюш, мы посовещались в Совете Безопасности – вот прямо тут, за завтраком, и решили удостоить тебя высокой государственной награды. Секретным Президентским указом. Даже медальку новую специально для тебя придумали. Называется «Надежда России». Класс, да? Типа, есть Герой России, а ты – Надежда России. Сам придумал. Одобряешь?”

“Но за что?” – пробормотала я, ошеломлённая этим напором.

“Ну как же. За особые заслуги, – он подмигнул, – перед высшим руководством страны. А ты как думала? Антон Эдуардович, давайте-ка сюда ваш орденок!”