Новая модель реальности - [24]

Дверь отворилась, входит граф;

Наталья Павловна, привстав,

Осведомляется учтиво,

Каков он? что нога его?

Граф отвечает: ничего.

Потом советская песня, которую когда-то исполняла Пьеха:

Я люблю бродить одна

По аллеям полным звездного огня,

Я своих забот полна –

Вы, влюбленные, не прячьтесь от меня.

Ничего не вижу, ничего не слышу,

Ничего не знаю, ничего никому не скажу.

Ничего не вижу, ничего не слышу,

Ничего не знаю, ничего никому не скажу.

Вижу радость и беду,

Даже слышу как сердца стучат в груди.

Кто-то шепчет: «Завтра жду…»

Кто-то шепчет: «Ненавижу, уходи!»

Ничего не вижу, ничего не слышу,

Ничего не знаю, ничего никому не скажу.

Потом строки из первой главы «Онегина»:

Ничто не трогало его,

Не замечал он ничего.

Это было метаописание его депрессии.

Далее, «Демон» Лермонтова:

Не верил он любви, свободе;

На жизнь насмешливо глядел –

И ничего во всей природе

Благословить он не хотел.

Эти цитаты крутились в голове пациента, создавая невыносимую мешанину. Теперь, произнося про себя «ничего», он не знал, в каком именно смысле он его произносит: как оператор, как предикат или как цитату. Положение становилось критическим. К тому же пациент был тогда помешан на чтении книги Сартра «Бытие и ничто», которую он все время читал и ничего не мог в ней понять, не мог ее проглотить, интроецировать. Как проходило лечение, и чем оно закончилось? Вначале я предложил сосать леденцы или жевать жвачку, имитируя процесс еды, при котором он действительно глотал нечто, а не ничего, и ему дозволялось его болезнью не произносить слово «ничего». Это помогло, но временно. Потом я попросил его вдуматься в те смыслы, которые ему посылает «ничего», и выбрать самый позитивный. Он вспомнил слова своей тещи, которую очень уважал. Когда-то, узнав его депрессии, она сказала ему: «В сущности, ничего страшного с тобой не происходит». Я предложил ему мысленно ориентироваться на это высказывание. Это тоже помогло лишь временно. Настоящее излечение пришло, когда я предложил ему, в духе парадоксальной интенции В. Франкла, не сдерживать себя и повторять «ничего» столько раз и в тех смыслах, в каких ему хочется. Это возымело действие, и вскоре проблематика была исчерпана.

Утверждение, что реальность бессмысленна, равносильно утверждению, что никакой реальности вообще не существует. Почему? Я вообще не могу себе представить ничего лишенного смысла. Даже случайный набор букв имеет смысл – именно «случайный набор букв» и будет его смыслом. Имеет ли смысл слово абракадабра? Безусловно, имеет. Оно означает «нечто бессмысленное». Сама бессмысленность, таким образом, является просто обратной стороной смысла. Подобно тому, как пауза – лишь оборотная сторона звука, что активно использовал в своей музыке Антон Веберн. Другое дело, что смысл нам может быть не дан или непонятен, что мы живем в дефиците смысла. Мы говорим: «Ну какой в этом смысл?» или «Все, что ты говоришь, не имеет никакого смысла». «Бесцветные зеленые идеи яростно спят. Варкалось. Хливкие шорки пырялись на наве». Бред сумасшедшего. Какая-то неназванная вещь бессмысленна, не является сама собой, она просто не существует. Ее надо обозначить, облечь смыслом. Давид Самойлов:

В мире разнообразном

Есть ясность и туман.

Пока предмет не назван,

Он не понятен нам.

Спрашиваем в страхе:

Кто он? Откуда? Чей?

Слова – смирительные рубахи

Для ошалевших вещей.

Ж.-П. Сартр в книге «Бытие и ничто» писал:

Человеческая реальность оказывается постоянным переходом к совпадению с собой, который никогда не осуществляется [Сартр, 2000, с. 122].

Как можно понять мысль Сартра о том, что реальность стремится совпасть сама с собой? Есть очевидные «идеальные» фрагменты реальности, наполненные прозрачными, но неглубокими смыслами. «Я иду гулять». «Светит солнце». «Сегодня дурной день» (для тех, кто не знает, что это первая строка стихотворения Мандельштама). Каким же образом фрагмент реальности, в котором «я иду гулять», может не совпасть с собой? Кажется, что это происходит в том случае, когда он «не соответствует реальности», например, когда я не иду гулять, а лежу на диване и читаю книжку. На первый взгляд так оно и есть, но лишь на первый взгляд. Высказывание «Я иду гулять» не имеет никакого отношения к истинности и ложности. Допустим, мне звонит жена, а я в это время лежу на диване и читаю книжку. Она спрашивает: «Что ты сейчас делаешь?» Я отвечаю: «Я иду гулять». Я не сказал ничего ни истинного ни ложного. Я просто выразил свою интенцию. Даже если я на самом деле так и не пошел гулять, а остался лежать на диване, в другом возможном мире, соотносимом с моим, я все равно погулял. Сол Крипке писал: «Шерлок Холмс не существовал, но он мог существовать при других обстоятельствах». С тем же успехом он мог написать: «Вадим Руднев не гулял, но он мог гулять при других обстоятельствах». Так гулял я или нет? Как бы сказал Христос «Я гулял в сердце своем». И когда вечером придет жена и спросит меня: «Ну как ты погулял?», то я могу ответить: «В одном возможном мире я гулял, а в другом – лежал на диване и читал книжку». Невозможно идти гулять во всех возможных мирах. Мы живем в мире многозначных и модальных логик, семантики возможных миров, мультиверсных вселенных. «Я гулял» и «Я не гулял» стремится к тому, чтобы совпасть с собой. Я нахожусь в состоянии перехода к совпадению с собой, но полностью этот переход невозможен. Почему же он невозможен? Существует Я, которое гуляет, и Я, которое лежит на диване. Обе этих возможности равноправны. В определенном смысле я могу одновременно гулять и лежать на диване, ибо время, как показал еще Джон Уильям Данн, многомерно [Данн, 2001]. В одном состоянии сознания я гуляю, в другом – лежу на диване. Просто наш язык не приспособлен к выражению подобного положения вещей. Можно сказать, что я одновременно гулял и лежал на диване за пределами логики обыденного языка. Что все это значит? По моему глубокому убеждению, лучшее определение того, что значит «быть», дал Уиллард Куайн: «Быть – значит быть значением связанной переменной». Переменная должна быть связана одним из кванторов – существования или всеобщности. Если приложить это определение к моему случаю, то можно сказать: «Осмысленно, что в некоторых возможных мирах (квантор существования) я одновременно гулял и лежал ни диване; и бессмысленно, что во всех возможных мирах (квантор всеобщности) я одновременно гулял и лежал на диване». В огромном количестве мультиверсных возможных миров я вообще не существую, подобно Шерлоку Холмсу. И дело не в том, что он вымышленный персонаж, а я реальный человек. Художественная реальность, в которой существовал Шерлок Холмс, кажется конечной, а «реальная реальность», в которой существую я – не конечной, открытой. Но это не так. Можно высказать бесконечное количество суждений о Шерлоке Холмсе. У каждого человека свой Шерлок Холмс и свой доктор Ватсон, свой Гамлет и свой Дон Кихот. Я же, наоборот, конечен, потому что умру в некоторых возможных мирах. Но в каком-то другом возможном мире мы можем встретиться с Шерлоком Холмсом и доктором Ватсоном и выпить с ними на брудершафт. Что из всего этого следует? Реальность одна на всех, но возможных миров бесконечно много. Реальность – это множество возможных миров. Могут быть аксиологические миры, деонтические, алетические и эпистемические миры.