Новая история Второй мировой - [172]

— Военно–стратегический потенциал стран различен, собственно, как и его задачи. Однако довольно часто сопоставление оказывается невозможным — различен как подход к военным действиям (кадровый вопрос: моральная и тактическая подготовка войск и командования), так и инструменты войны (вооружение и военная техника). В чем, на Ваш взгляд, ключевая роль в распределении приоритетов при «укомплектовании» оборонного фактора для страны? И каково оптимальное соотношение между расходами на закупку вооружений, НИР/ НИОКР, на боевую подготовку войск, на довольствие войск?

Такое оптимальное соотношение может быть определено только исходя из внешнеполитических целей страны, соответствующих им ее военных целей и вытекающей из военных целей стратегии.

Разумеется, в рамках этой стратегии должен выполняться рассмотренный выше геоэкономический баланс.

Если считать, что Россия участвует в мировом конкурсе когнитивных государственных проектов (наряду с Японией, США и Евросоюзом), то есть является мировой державой, озабоченной своим развитием, своей территориальной целостностью и своим цивилизационным содержанием, то РФ должна быть готова к «горячим» войнам на Дальнем Востоке и, вероятно, в Восточной Европе, а также к террористической и антитеррористической войне на всей своей территории. В этом случае необходимо совершенствование ядерного оружия, что подразумевает как закупку вооружений (прежде всего ПЛАРБ нового поколения), так и активные НИРы в этой области. Традиционные институты, в том числе военные, не могут вести такие НИРы достаточно быстро и дешево, поэтому необходим переход к системе военных «think tank»'oв и других форм управления познанием.

При любом «раскладе» изменение форм и методов ведения боевых действий приведет к быстрому росту стоимости «человеческого капитала» в армии. Капитализация военнослужащих немыслима без принципиального улучшения их боевой подготовки. Другой вопрос, что на это вовсе не нужно «многих» денег. Современная техника позволяет широко отрабатывать задачи на дешевых и безопасных тренажерах, а разработанные в последние годы формы стратегических и сценарных игр дают возможность получения «мирным путем» вполне действенного боевого опыта.

Все остальное (денежное довольствие, материальное обеспечение и т. п.) следует развивать только в той степени, в которой это обусловлено геоэкономическим балансом.

То есть мой ответ (в рамках сделанных выше предположений о стратегии) — дешевые НИРы, минимум НИОКР и ОКР, виртуализация боевой подготовки при резком увеличении ее количества и качества — абсолютный минимум средств на военное потребление — и возобновление стратегического потенциала страны, прежде всего ядерного. В денежном выражении формула выглядит примерно так:

• 80 % средств — возобновление стратегического потенциала страны (ПЛАРБ, АПЛ, авианесущие корабли, авиация, техника двойного подчинения) и соответствующие изменения в системе организованностей;

• 10 % средств на виртуализацию боевой подготовки;

• 5 % средств на реорганизацию НИР;

• 5 % средств на все остальное.

В идеале, конечно, следовать принципу Винни — Пуха — «И того, и другого, и можно без хлеба». Только, на практике без хлеба обойтись трудно, и быть сильным во всех компонентах вооруженных сил способна только страна–гегемон. Соединенные Штаты Америки.

В России, я полагаю, нужно начать с того, чтобы вспомнить известную мысль У-Цзы: «Чем армия побеждает? Своей организованностью». То есть первичной задачей является оптимизация управления.

Далее хотелось бы разрешить социальную задачу: молодые люди не хотят служить в армии — но, во–первых, готовы защищать Родину, во–вторых, тратят вполне- приличные деньги, чтобы получить те навыки, которые армия, по идее, дает бесплатно. Нужно переформатировать армию таким образом, чтобы вся срочная служба, целиком, была непрерывной боевой и технической подготовкой. Й, конечно, военными играми всех уровней — от решения тактических задач на картах до реальных маневров с участием крупных воинских частей, включая корабли ядра флота.

Далее нужно готовить войска к действиям в условиях «тумана войны», доведенного до предела; когда не работает связь, когда выведена из строя вся электроника В «войне зрячих» побеждает тот, кто сильнее. В «войне слепых» побеждает та сторона, младшие и средние командиры которой лучше готовы принимать самостоятельные решения. Нужно потратить время и силы на разработку концепции ночного боя в условиях сильной инфракрасной засветки, радиоэлектронной слепоты, отсутствия связи и спутниковой информации. Нужно научиться законам такого боя. Нужно понять, как втянуть противника именно в такой бой.

Подготовка войск к новым типам боевых действий («слепой бой», «насыщающее террористическое нападение», «молниеносная война в условиях сохранения дипломатических, торговых и туристских отношений», «онтологическая и геокультурная война» и т. д.) ни в коем случае не может вестись только в рамках армии. Для этого нужно как можно шире использовать потенциал компьютерных игр, игр–тренажеров, ролевых игр.

Таким образом, первый шаг — создание теории постиндустриальных войн и ряда моделей таких войн. Причем нас, Россию, будут интересовать только ассиметричные ответы: каким наиболее дешевым способом может быть нейтрализована тактика и стратегия, порождаемая каждой моделью. Второй шаг — новая, постиндустриальная организация войск. Третий — боевая подготовка, сдвинутая из чисто военной практики в мирную жизнь и ориентированная буквально на все возраста и социальные слои. Умение разумно действовать в «условиях Оруэлла» (когда «война — это мир, а мир — это война») должно стать всеобщим.