Новая история стран Европы и Америки, XVI–XIX века. Часть 1 - [11]

Различие моделей развития сельскохозяйственного производства было показательным для эпохи мануфактурного капитализма. Мера и специфика участия той или иной европейской страны в международном разделении труда и, следовательно, в обмене товарами была различна и зависела от способности производить пользующуюся спросом продукцию в необходимом количестве, приближенности к крупным морским торговым путям, степени развитости кредитно-банковской системы, особенностей политики государства и, наконец, от емкости внутреннего рынка и специфики трудовых ресурсов, что отражало действие не только экономических, но и социокультурных факторов. Тем не менее, для экономики всей Европы XVI–XVIII вв. стали поворотным периодом. С учетом динамики сельскохозяйственного и промышленного производства среднегодовой темп прироста подушевого продукта составлял в это время 0,12–0,14 %. Оценивая общую динамику доиндустриального роста Западной Европы, можно сравнить показатели трех макропериодов: в 1000–1300 гг. подушевой ВВП Западной Европы увеличился на 50–60 %, в 1300–1500 гг. – на 5–10 % и в 1500–1800 гг. – на 45–55 % (таким образом, в целом за 1000–1800 гг. он вырос в 2,3–2,7 раза, тогда как среднегодовой темп составлял 0,10–0,12 %). Подобные темпы экономического роста не являлись уникальными – например, не менее масштабным был экономический «рывок» в танско-сунском Китае в 750–800/1050–1100 гг. Но если в Китае, Индии и на Ближнем Востоке в последующие столетия и, в частности в XVI–XVIII вв., не обнаружилось тенденции интенсивного роста, то в Западной Европе, напротив, за три столетия, предшествовавшие промышленной революции, совокупная производительность основных факторов производства выросла почти в 1,5 раза.

По данным о подушевом продукте Запад в XV в. в целом скорее всего еще отставал от ведущих стран Востока. В 1490–1500 гг. соответствующий индикатор в Китае составлял 550–600 дол. (в относительных ценах 1980 г.), а во Франции – не более 450–490 дол. Во Флорентийской республике в 1420-е гг. он равнялся 440–470 дол. Вместе с тем в Англии в начале XVI в. ВВП в расчете на душу населения уже составлял 500–550 дол., а в Нидерландах того времени отмеченный индикатор был на 30–40 % выше английского. Со второй половины XV в. Европа стала догонять страны Востока, в том числе Китай, который тоже не все время пребывал в состоянии застоя. Паритет в уровнях подушевого национального продукта Китая и стран Запада был достигнут во второй половине XVI в. В целом Запад начал обгонять Восток по относительным уровням развития вскоре после того, как Венецианская республика при поддержке испанского флота разбила турок в битве у Лепанто (1571). В дальнейшем разрыв в уровнях дохода волнообразно увеличивался, и к концу XVIII в. страны Запада по показателю подушевого национального продукта в среднем превосходили страны Востока и Юга уже примерно в 1,6–1,8 раза. Причем, речь идет не только об экономическом, но и о возросшем технологическом, военном и организационно-институциональном превосходстве западноевропейских стран, имевших менее иерархизированные структуры общества, способные более быстро и гибко реагировать на изменение внутренней и внешней конъюнктуры.

Итак, в доиндустриальный период (до конца XVIII в.) совокупный экономический потенциал (ВВП) крупных стран Запада увеличился весьма значительно – более чем в 15 раз, если сравнивать с уровнем XI в. Чтобы оценить реальный масштаб «европейского чуда», подчеркнем, что в Китае этот показатель вырос в 3,5–4 раза, в Индии – вдвое, а на Ближнем Востоке он сократился примерно на 1/3. Однако и к началу XIX в. суммарный производительный и потребительный потенциал Востока оставался по-прежнему весьма внушительным по мировым меркам. По экономической мощи Китай вдвое превосходил страны Запада, которые в совокупности уступали также и Индии. Ситуация еще более радикально изменилась в эпоху промышленного переворота, закрепившего историческую гегемонию Запада.

§ 2. Промышленный переворот и формирование индустриальной экономической системы

Экономический рост ведущих стран Запада в период промышленного переворота

Промышленный переворот, т. е. переход от инструментальной к машинной стадии производства (в центрах мирового хозяйства – конец XVIII – начало XX в.), представляет третью попытку стран Запада встать на путь быстрого, длительного, относительно устойчивого, самоподдерживающегося экономического роста (первая попытка была в XI–XIII вв., вторая – в конце XV–XVI в.). Как и в первых двух случаях, экономический подъем сопровождался и был отчасти обусловлен потеплением климата (в Западной и Северо-Западной Европе примерно с 1700 г.), что благоприятно сказывалось на состоянии сельскохозяйственного производства, а это в свою очередь стимулировало рост численности населения, увеличивало спрос, создавало общую благотворную психологическую атмосферу, способствовавшую техническому прогрессу и повышению уровня капиталовложений (ибо при прочих равных условиях уменьшало предпринимательские риски). К середине XVIII – началу XIX в. в ряде регионов Западной Европы был накоплен немалый экономический, социально-институциональный, научный и культурный потенциал, некая критическая масса, необходимая и достаточная для запуска механизма самоподдерживающегося роста.