Новая история Колобка, или Как я добегалась - [17]

— Значит так, горлицы мои сизокрылые, — я обвела девушек взглядом, собирая внимание. — У нас в “Тишине” остановились важные гости из столицы. Напоминаю, что шуры-муры с клиентами у нас строго запрещены. Разговоры — на рабочие темы, информацию о базе предоставлять строго в официальных рамках. Начнете строить глазки — пеняйте на себя!

Этот инструктаж я проводила достаточно регулярно, но в свете столь эффектного появления Азоров, решила, что не лишним будет повторить. А потом, освежив в памяти сотрудниц еще некоторые рабочие требования, я отбыла: нужно было еще найти Максима.

— Хорошо ей говорить, у нее Елистратов есть! — внезапно услышала я из-за неплотно закрытой двери, и чуть не застонала: девушки, если уж вы обсуждаете начальство, то хоть убедитесь, что оно достаточно далеко ушло!

Но не застонала, а вовсе даже наоборот, дыхание затаила и приготовилась подслушивать без зазрений совести.

— Думаешь, Максим Михайлович с ней спит?! — изумился кто-то.

Разобрать приглушенные голоса не удавалось, но это явно новенькая спросила: байке сто лет в обед, старожилы в теме.

— Ну а чего она, по-твоему, здесь царицей ходит?

Вообще-то, сплетни у нас не приветствуются, но этот слух Макс самым жестоким образом пресекать запретил (сделал бровки домиком и сказал: "Лена, твою мать!"). Потому что чем больше горничных поверит в меня, тем меньше пристанет к нему.

Иногда какая-нибудь отчаянная из новеньких решает, что влегкую "подвинет старушку", и тогда мы с Елистратовым на спичках разыгрываем, кто будет её увольнять, потому что каждому хочется плюс в свою репутацию: мне — всевластной Владычицы Морской, ему — прочно занятого мужика. Цвирко, держащий эти самые спички, считает, что мы придурки, но его никто не спрашивает.

— Я не знаю, кто с кем спит, свечку не держала, — мрачно вмешалась Рита, — но у меня знакомая работала в “Щедрой поляне”. У них там тоже… приехали к ним клиенты, веселые и при деньгах, чаевые щедрые давали, с персоналом трепались обо всякой ерунде… Ну, эти дуры и рады стараться, языки развесили. Клиенты погостили, и уехали, а через пару месяцев мою знакомую уволили по статье, да с таким волчьим билетом, что ее на работу потом брать не хотели — парни эти из органов были, и под разговоры ни о чем, из нее всякого такого выудили, что владелец “Поляны” на взятках чуть не разорился. Так что я вас прямо предупреждаю: я работы лишиться не хочу. Если что замечу — сразу пишите по собственному, не дожидаясь, пока пинком попрут! Всё, всем работать!

Я хмыкнула, и быстренько свинтила в известном направлении — к Елистратовскому кабинету. Доложить, что я бдю, и вообще, поделиться наблюдениями.

— Лена! — выдохнула Адка в трубку вместо “алло”. — Ну что, как там твой визит?

— Визит не мой, а Елистратовский, — легкомысленно отмахнулась я, немного переживая, правильно ли угадала с дозой легкомыслия. С Адкой очень важно не пережать. — Пока все штатно, поселили. Сейчас развлечем, покормим… Они, правда, сразу работать хотели, но у нас так дела не делаются!

Перед катанием у меня выдалось всего минут пятнадцать свободного времени, и употребить его следовало с толком. Я и употребляла.

Адка хихикнула в трубку:

— А я всё хотела тебе позвонить и боялась, что помешаю! — призналась она. — А за мелких ты не волнуйся, я бабушке Маше уже звонила, утром они без капризов собрались, вещи она все нашла, такси решили не брать, пешком прогулялись, и прекрасно дошли, бабушка Маша говорит, по дороге считалочку про котенка выучили…

Я с трудом подавила стон.

Бедная, бедная Мария Егоровна! Как она нас всех, с нашей повышенной тревожностью и манией контроля, переносит?

Молока надо будет ей за вредность купить, вот что.

Птичьего.

— Ад, я тебя умоляю, не волнуйся ты и не проедай плешь Марии Егоровне! Если ей будет что-то от нас нужно, она сама нам позвонит! Ты с университетом связалась?

— Угу, в секретариате сказали, когда выпишут, справку обязательно принести, а пока — болеть спокойно.

— Как ты себя чувствуешь? — я проглотила комментарий на тему доброты секретаря, пожелавшей “болеть” а не “поправляться”.

— Нормально, — судя по звуку, Адка зевнула, не разжимая челюстей. — Только спать всё время хочется.

— Ну и спи, раз хочется, — одобрила я. — Вечером заеду. Привезти чего-нибудь вкусненького?

— Ой, не надо, лучше домой едь, а то мелкие скучают! А мне ни…

— Ада.

— Воды мне купи и фруктов каких-нибудь. Только сладостей не вези, а то я разожрусь!

— Хорошо! Я пойду, Ад, работа. Но если будет что-то важное — звони!

Я нажала отбой и улыбнулась. Беспокойство, все еще сжимавшее сердце острыми ноготками, начало потихоньку отпускать.

В сани, принадлежащие “Тишине”, вмещалось шесть человек. Однажды в них каким-то образом вместилось почти два десятка студентов, и с тех пор студентов признавать людьми я категорически отказываюсь.

Сегодня в сани вместились: я, великая и прекрасная (молчать! Метр пятьдесят пять — это прекрасно! И, хм, велИко…), Всеслав Всеволодович Азор, официальный представитель фирмы холдинга “Азоринвест”, Ольга Радомиловна Шильцева, его правая рука, Геннадий Витальевич Орел, личный помощник правой руки официального представителя, и Мирослав Радомилович Азор, очевидно, левая рука оного официального представителя.