Новая Европа Скотт-Кинга. Рассказы - [18]
Жара стояла невыносимая. За десять дней, что Скотт-Кинг пробыл в этой стране, у лета словно бы испортился характер, и теперь оно обернуло к нему свой разгневанный лик. Трава в сквере стала бурой. Дворники по-прежнему поливали из шлангов улицы, но раскаленные камни через мгновение снова становились сухими. Сезон в столице закончился, половина лавок стояли закрытыми, а маленькие смуглые аристократы покинули свои кресла в «Рице».
Расстояние от посольства до отеля было невелико, однако, когда Скотт-Кинг доплелся до вращающейся двери отеля, он едва держался на ногах от усталости. Он поднялся по лестнице пешком, ибо был теперь одержим экономией, доходящей до скаредности; он больше не получал удовольствия от еды, ибо подсчитывал в уме стоимость каждой ложки супа с учетом надбавки за обслуживание, гербового сбора и налога на роскошь. Скотт-Кинг решил без промедления выехать из «Рица», но никак не мог отважиться на этот шаг — ведь обосновавшись в каком-нибудь скромном пансионе на боковой улочке окраины города, где никогда не звонит телефон и никогда не появляются люди из внешнего мира, он рискует пропасть безвозвратно, затерянный, неузнаваемый, всеми забытый. Не придется ли ему, толстеющему, седеющему, все глубже погружающемуся в бездну нищеты и отчаяния, даже спустя много лет развешивать где только можно выцветшие объявления, предлагающие уроки английского языка, — пока он не умрет здесь, никому не ведомый. Скотт-Кинг был зрелый человек, интеллектуал и ученый, специалист в области древних языков, почти поэт, однако он не мог представить себе подобное будущее без содрогания. И потому, хотя «Риц» опустел, хотя он чувствовал на себе презрительные взгляды прислуги, он все же цеплялся за «Риц» как за единственное место в Нейтралии, где к нему еще может прийти спасение. Он знал, что если выедет из отеля, то уж больше никогда сюда не вернется. Он был лишен сознания своего права, с которым день за днем на протяжении многих лет сидели здесь представители местной аристократии. Права Скотт-Кинга защищались только чеками дорожного аккредитива. А счет его таял с каждым часом. В настоящий момент у него оставалось около сорока фунтов. Скотт-Кинг решил, что переедет, когда останется двадцать. Покуда же он с беспокойством оглядел ресторан, прежде чем приступить к ежедневным вычислениям — как пообедать подешевле.
И сегодня он был вознагражден. Выпала его карта. Через стол от него, и притом совершенно одна, сидела мисс Бомбаум. Скотт-Кинг встал, чтобы поздороваться. Все жестокие слова, произнесенные при их последнем свидании, были забыты.
— Можно к вам подсесть?
Сперва она смотрела, не узнавая, потом лицо ее выразило удовольствие. Вероятно, в его одинокой фигуре, в его робком обращении было нечто, что очистило его в сознании мисс Бомбаум. Стоявший перед ней человек не выглядел ни фашистским чудовищем, ни махровым реакционером, ни людоедом.
— Конечно, — ответила она. — Малый, который меня пригласил, что-то не появляется.
При мысли, что ему придется заплатить за обед мисс Бомбаум, Скотт-Кинга объял смертельный ужас, бросивший его — в жаркой духоте ресторана — в холодный пот. Он заметил, что она ест омара, запивая его белым немецким вином.
— Потом, когда вы поедите, — сказал он. — Мы сможем выпить кофе в гостиной.
— У меня через двадцать минут свидание, — возразила мисс Бомбаум. — Садитесь.
Скотт-Кинг присел и в ответ на обычную формулу вежливости («Как дела?») с ходу излил на нее подробный рассказ о своих проблемах. Он сделал особый упор на финансовых затруднениях и со всей возможной демонстративностью заказал самое скромное блюдо из здешнего меню.
— Те, кто не ест в жару, совершают ошибку, — заявила мисс Бомбаум. — Надо поддерживать сопротивляемость организма.
Когда он закончил свою сагу, она сказала:
— Что ж, думаю, вас будет нетрудно пристроить. Отправляйтесь Подземкой.
Увидев при этих словах еще более глухое отчаянье на затравленной физиономии Скотт-Кинга, мисс Бомбаум поняла, что выразилась недостаточно ясно.
— Вы, конечно, слышали о Подземной дороге? Подземная дорога, — начала она, цитируя одну из своих последних статей на эту тему, — это другая, новая карта Европы, дороги которой, точно линии на прозрачной кальке, наложенной на старую карту, пересекают ее границы и пути сообщения. Это новый мир, обретающий очертания под поверхностью старого. Это новое наднациональное гражданство.
— Боже, неужто правда!
— Вот что, сейчас я должна закругляться. Приходите сюда вечером, и я устрою вам свидание с главным.
В тот день, который оказался его последним днем в Беллаците, к Скотт-Кингу впервые явился посетитель. Поднявшись в номер после обеда, чтобы во сне пережить самые тяжкие часы дневной жары, он услышал телефонный звонок. Портье сказал, что его хочет видеть доктор Антоник. Скотт-Кинг попросил, чтобы посетитель поднялся к нему.
Хорват вошел в номер и присел у кровати Скотт-Кинга.
— Итак, вы уже приобрели нейтральскую привычку вкушать сиесту. А я слишком стар, чтобы приспособиться к новым обычаям. Все в этой стране остается столь же чужим для меня, как в ту пору, когда я приехал. Сегодня утром я был в Министерстве иностранных дел по поводу моих прошений о подданстве и случайно услышал, что вы все еще здесь. И вот — сразу пошел к вам. Не помешал? Я думал, вы уже уехали. Слышали о моих несчастьях? Бедный доктор Фе впал в немилость, лишился всех постов. Более того, у него обнаружилась денежная недостача. Кажется, он потратил на Беллориусские торжества больше, чем дозволялось казначейством. Поскольку доктор Фе больше в министерстве не служит, у него нет доступа к бухгалтерским книгам и он не может привести их в порядок. Говорят, его будут судить и, наверно, сошлют на острова.
В романной трилогии «Офицеры и джентльмены» («Меч почета», 1952–1961) английский писатель Ивлин Во, известный своей склонностью выносить убийственно-ироничные приговоры не только отдельным персонажам, но и целым сословиям, обращает беспощадный сатирический взгляд на красу и гордость Британии – ее армию. Прослеживая судьбу лейтенанта, а впоследствии капитана Гая Краучбека, проходящего службу в Королевском корпусе алебардщиков в годы Второй мировой войны, автор развенчивает державный миф о военных – «строителях империи».
Роман «Мерзкая плоть» — одна из самых сильных сатирических книг 30-х годов. Перед читателем проносится причудливая вереница ярко размалеванных масок, кружащихся в шутовском хороводе на карнавале торжествующей «мерзкой плоти». В этом «хороводе» участвуют крупные магнаты и мелкие репортеры, автогонщики, провинциальный священник и многие-многие другие.
Ироническая фантасмагория, сравнимая с произведениями Гоголя и Салтыкова-Щедрина, но на чисто британском материале.Что вытворяет Ивлин Во в этом небольшом романе со штампами «колониальной прозы», прозы антивоенной и прозы «сельской» — описать невозможно, для этого цитировать бы пришлось всю книгу.Итак, произошла маленькая и смешная в общем-то ошибка: скромного корреспондента провинциальной газетки отправили вместо его однофамильца в некую охваченную войной африканскую страну освещать боевые действия.
Творчество классика английской литературы XX столетия Ивлина Во (1903-1966) хорошо известно в России. «Возвращение в Брайдсхед» (1945) — один из лучших романов писателя, знакомый читателям и по блестящей телевизионной экранизации.
ВО (WAUGH), Ивлин (1903-1966).Видный английский прозаик, один из крупнейших сатириков Великобритании. Родился в Лондоне, учился в Оксфордском университете и после недолгой карьеры учителя полностью переключился на литературную деятельность. В романе «Любовь среди руин» [Love Among the Ruins] (1953), главной мишенью сатирика становится фрустрация упорядоченного прозябания в «государстве всеобщего благоденствия».
Любовь слепа — считают люди. Любовь безгранична и бессмертна — считают собаки. Эта история о собаке-поводыре, его любимом человеке, его любимой и их влюблённых детях.
Книга Сергея Зенкина «Листки с электронной стены» — уникальная возможность для читателя поразмышлять о социально-политических событиях 2014—2016 годов, опираясь на опыт ученого-гуманитария. Собранные воедино посты автора, опубликованные в социальной сети Facebook, — это не просто калейдоскоп впечатлений, предположений и аргументов. Это попытка осмысления современности как феномена культуры, предпринятая известным филологом.
Почти всю жизнь, лет, наверное, с четырёх, я придумываю истории и сочиняю сказки. Просто так, для себя. Некоторые рассказываю, и они вдруг оказываются интересными для кого-то, кроме меня. Раз такое дело, пусть будет книжка. Сборник историй, что появились в моей лохматой голове за последние десять с небольшим лет. Возможно, какая-нибудь сказка написана не только для меня, но и для тебя…
Не люблю расставаться. Я придумываю людей, города, миры, и они становятся родными, не хочется покидать их, ставить последнюю точку. Пристально всматриваюсь в своих героев, в тот мир, где они живут, выстраиваю сюжет. Будто сами собою, находятся нужные слова. История оживает, и ей уже тесно на одной-двух страницах, в жёстких рамках короткого рассказа. Так появляются другие, долгие сказки. Сказки, которые я пишу для себя и, может быть, для тебя…
Многие задаются вопросом: ради чего они живут? Хотят найти своё место в жизни. Главный герой книги тоже размышляет над этим, но не принимает никаких действий, чтобы хоть как-то сдвинуться в сторону своего счастья. Пока не встречает человека, который не стесняется говорить и делать то, что у него на душе. Человека, который ищет себя настоящего. Пойдёт ли герой за своим новым другом в мире, заполненном ненужными вещами, бесполезными занятиями и бессмысленной работой?
Автор много лет исследовала судьбы и творчество крымских поэтов первой половины ХХ века. Отдельный пласт — это очерки о крымском периоде жизни Марины Цветаевой. Рассказы Е. Скрябиной во многом биографичны, посвящены крымским путешествиям и встречам. Первая книга автора «Дорогами Киммерии» вышла в 2001 году в Феодосии (Издательский дом «Коктебель») и включала в себя ранние рассказы, очерки о крымских писателях и ученых. Иллюстрировали сборник петербургские художники Оксана Хейлик и Сергей Ломако.
В романе Сигрид Унсет (1882–1949), известной норвежской писательницы, лауреата Нобелевской премии по литературе, рассказывается о Норвегии конца XVIII века. Читатель встречается с героиней романа, женой управляющего стекольным заводом, в самый трагический момент ее жизни — муж Дортеи погибает, и она оказывается одна с семью детьми на руках. Роман по праву считается одним из самых интересных исторических произведений в норвежской литературе.На русском языке печатается впервые.
Автор книги рассказывает о судьбе человека, пережившего ужасы гитлеровского лагеря, который так и не смог найти себя в новой жизни. Он встречает любящую женщину, но не может ужиться с ней; находит сына, потерянного в лагере, но не становится близким ему человеком. Мальчик уезжает в Израиль, где, вероятно, погибает во время «шестидневной» войны. Автор называет своего героя боксером, потому что тот сражается с жизнью, даже если знает, что обречен. С убедительной проникновенностью в романе рассказано о последствиях войны, которые ломают судьбы уцелевших людей.
Генрих Бёлль (1917–1985) — знаменитый немецкий писатель, лауреат Нобелевской премии (1972).Первое издание в России одиннадцати ранних произведений всемирно известного немецкого писателя. В этот сборник вошли его ранние рассказы, которые прежде не издавались на русском языке. Автор рассказывает о бессмысленности войны, жизненных тяготах и душевном надломе людей, вернувшихся с фронта.Бёлль никуда не зовет, ничего не проповедует. Он только спрашивает, только ищет. Но именно в том, как он ищет и спрашивает, постоянный источник его творческого обаяния (Лев Копелев).
Ян Гийу (Jan Guillou), один из самых популярных современных писателей Швеции, в своем увлекательном романе создает яркую фреску жизни средневековой Скандинавии. Вместе с главным героем романа, юным Арном, читатель побывает в поместье его отца Магнуса, в монастыре цистерцианцев, на деревенской свадьбе и на тинге, съезде благородных рыцарей, где решается, кто будет королем страны. Роман, переведенный на многие языки мира, в 1988 году был удостоен высшей литературной награды Швеции.На данный момент писателем созданы четыре романа из цикла «Рыцарь Арн», но в России издан лишь первый.Цикл «Рыцарь Арн»:1.