Против Аур, что понятно, не был, ведь иначе никаких занятий не было бы вовсе. Он умел говорить нет, но в описанной ситуации поступил прямо противоположным образом, возглавив тех однокурсников, кому хотелось учиться, но не зубрить. Таким образом, маг убивал одним выстрелом двух зайцев: наращивал свой авторитет, становясь учителем и другом для двух десятков заинтересованных лиц, и врезался в социум, избегая лишних встреч с точившими на него зуб «аристократами». Кратковременные стычки и словесные перепалки вместе отнимали уйму времени, которое являлось единственным по-настоящему невосполнимым для мага ресурсом.
— Бессонов, поможете своим товарищам с ответом на заданный вопрос?
Конкретно этот преподаватель обращался к Ауру подчёркнуто-вежливо, ровно как к бездарям, игнорирующим его лекции. К большей части студентов он обращался по имени, так что, возможно, «юноша с чрезмерным самомнением» должен был на него обижаться. Но Ауру было ровным счётом наплевать на используемое обращение ровно до тех пор, пока в нём не начнёт скрываться оскорбление.
— Имеет ли право на существование пента стихий или, как её ещё называют, уравнение противоборств. — Аур продублировал вопрос вслух, слегка изменив использующиеся определения. — В том виде, в каком её чаще всего воспринимают, пента стихий бесполезна и даже вредна, так как она получила распространение в массовой культуре и теперь вводит в замешательство неопытных магов. Например, кто-то из присутствующих вполне может решить, что, будучи магом воды, он превосходит условно равного по силам мага огня. На деле же столкновение двух противоборствующих стихий при использовании одинакового количества сил приведёт к паритету. Однако! — Аур поспешил показать уже приготовившемуся говорить профессору, что его ответ на этом не закончен. — Некоторые особенности природных стихий в их магических аналогах всё-таки присутствуют. Например, взаимодействующее с воздухом пламя приобретает значительно более высокую разрушительность, а вода, при перевесе во вложенной мощи, обращается в лёд, поворачиваясь против своего же создателя. Ответ достаточно полон, профессор?
— Вы так и не ответили на поставленный вопрос, Бессонов.
Аур незаметно выдохнул, пообещав себе когда-нибудь припомнить профессору его придирчивость.
— Пента стихий имеет право на существование при её правильном использовании. Во всех остальных случаях она вредна и опасна.
— Что ж, ваш ответ, как и всегда, превосходен. Вы можете продолжать заниматься своими делами.
— Спасибо, профессор. — Аур коротко кивнул и сел на своё место, покосившись на демонстрирующего ему большой палец однокурсника — того самого, который не смог ответить на вопрос. — «Порою дети всё-таки не чувствуют тех границ, что всех нас разделяют…».
Лекция продлилась ещё двадцать минут, прежде чем отведённые два часа подошли к концу. Это было одно из последних вводных занятий по теоретической стихийной магии, после которой основная масса студентов должна была приступить к практике. А именно — к поиску в себе способности осознанно управлять маной, а не только лишь контролировать её, чему всех первокурсников научили буквально во второй день во избежание стихийных выбросов. В это же время на дополнительных курсах, курируемых профессором Стивельканком, девятнадцать студентов уже неплохо управлялись с сырой маной, проявляющейся в виде стихии. Всего на потоке оказалось сто семьдесят человек, так что статистика «дурак-умный» Ауру виделась весьма удручающей. Не помогала даже скидка на то, что многие дети ещё не привыкли к учёбе в академии, и потому особого рвения не проявляли. Пусть их будет даже три десятка, но все остальные оттого не перестанут быть будущим пушечным мясом или рядовой обслугой. В былые времена маг, обладающий способностями, но не развивший их, считался отбросом и изгоем. Его пытались наставить на путь истинный, но в конце просто исключали из гильдии, лишая почётного звания мага, а вместе с ним и всех привилегий. Как правило, не-маги гибли в первый же год после исключения, что ясно говорило об их ущербности.
И сто сорок студентов, от них ничем не отличались. Они отнимали время преподавателей, которое те могли потратить на по-настоящему способных учеников. Они представляли угрозу для тех, кому завидовали, а завидовали обязательно, ведь убогим остаётся только это. В конце концов, они подстраивали под себя учебную программу, из-за чего та изначально была рассчитана на тупых, ленивых идиотов. Шутка ли — желающие учиться студенты вынужденно просиживали штаны на бесполезных для них занятиях, изучая что-то новое только в свободное время! И это при том, что мастеров-наставников в академии было чуть больше восьмидесяти! Возьми каждый из них по два-три личных ученика из талантливых, и обучение стало бы многократно более эффективным…!
Аур уже давно искал оправдание присутствию в академии рядового мусора, но не находил его. Ведь были школы магов, в которых обучали слабосилков. Так была ли сложность в формировании схожего заведения для потенциальных магистров? Вывод напрашивался только один: извечная проблема кастового общества. Кланы считались чем-то вроде знатных фамилий, выходцы которых далеко не всегда становятся гениями. Всех наследников великих кланов не отправить в «высшую академию», даже появись такая на просторах государства. А знать во все времена не переносила слова «нет», даже если оно было вызвано тем, что от них не зависело.
