Нотариус - [34]

Софи покраснела, нервно потеребила платье.

– Что вы, мы совсем не ровня вашей семье, – осторожно возразила Соня для проформы. Теперь она так вовсе и не считала.

– Мое положение никак не влияет на выбор супруги сыном, который еще пока ничего не добился в жизни, – вкрадчиво заметил Коновалов, добродушно улыбаясь. – А ваша семья, как и вы сами, Соня, напротив, достаточно высоко, только не до конца оценимы. Ваши родители – достойные люди. А вы и вовсе способны не просто подтвердить это на своем примере, но и где-то превзойти, – она удивленно вскинула брови. – Я тоже мечтаю, что Илья однажды увеличит мое состояние и, в целом, добьется большего, даже если и на другом поприще. Уверен, ваши родители мечтают о том же и в отношении вас.

Софи совсем растерялась от переполняющих ее чувств. Она была благодарна Коновалову за лестную оценку, но вместе с тем радость настолько переполняла Софью (он признал, признал ее возможной кандидаткой на роль жены своему сыну!), что нужных слов, кроме нечленораздельных, она подобрать и не могла. А показаться глупой восторженной дурочкой тоже было нельзя. Поэтому предпочла ответить многозначительной улыбкой и красноречивым молчанием.

Чтобы скрасить возникшую паузу, Соня, справившись с эмоциями, вспомнила о другом:

– Уже, должно быть, поздно. Я совсем забыла, что вам требуется покой, Семен Викторович, – она поднялась.

– Я и сам позабыл, – улыбнулся он. – Вы любезны, Соня, хорошо, что напомнили. Признаться, я виноват перед вами, – смешался Коновалов. Софья вопросительно взглянула на него. – Нечасто я позволяю себе разговаривать с кем-либо, особенно с дамами, в таком неприглядном виде, – бизнесмен обвел рукой свою пижаму, которую он прикрывал одеялом. – Простите мне мою оплошность.

– Я не… – замотала головой Соня, собираясь сказать, что ей так-то без разницы, в чем он (хорошо, что вообще заговорил!), но потом выдала: – То есть я, конечно, была смущена, но наша беседа настолько увлекла меня, что все неловкости были забыты. Поэтому я ничуть не огорчена и не обижена.

– Увидимся завтра, – с лукавой улыбкой произнес Семен Викторович, укладываясь.

– Д-да, спокойной ночи, – заторможено кивнула Софья, поднося руку к выключателю.

– Приятных снов, – прошептал он.

Соня выпорхнула из комнаты с мыслью собственной исключительности и с той прекрасной надеждой, что девичьим мечтам, возможно, суждено сбыться.

***

Наутро Софье не терпелось взглянуть на Илью, проверить, правда ли в нем есть то светлое начало, на которое она надеялась. Однако с самого завтрака Коновалов-младший пропадал в обществе своего папы и Александра Петровича.

Тёмка пребывал в хорошем настроении и вытащил Соню во двор, где они славно провели время: поиграли в теннис, разгадывали в беседке шарады и кроссворды, да и просто много болтали – у Артема всегда был арсенал интересных историй. Да и эрудиция брата порой искренне восхищала Софи, что нравилась Соне в нем гораздо больше чувства юмора и перекрывала все недостатки.

О ночном разговоре с Семеном Викторовичем Софья, кстати, никому не рассказывала: ни Тёмке, ни папе. Хотя ей действительно хотелось поделиться, гордо заявить, что вот, мол, даже Коновалов-старший и одобрил выбор профессии, и похвалил девушку, и вообще чуть ли не в невестки записал. Папке, понятно, не стоило знать о ночных прогулках Сони – вряд ли он одобрит, что она заявилась к их гостю, когда тот был в пижаме и в кровати, даже если и сам попросил. Не отбрехаться же, ей Богу! Тёма поддерживал стремление ее родителей привить к дочери любовь к юриспруденции, не потому, что ему было скучно тянуть эту лямку одному (хотя эту причину нельзя было исключать), но и реально не представлял, почему Софье неинтересны законы, адвокатская практика, возможность прений в суде… Одно только то, что когда-нибудь Артемка огорошит какого-нибудь судью или прокурора идеально выстроенной линией защиты, вплоть до заслуженных аплодисментов в адрес себя любимого, похоже, и было главным мотивом выбора Тёмычем профессии. Пока же он аплодировал сам себе и лишь в мыслях, но одно другому не мешало. В общем, Тёмка искренне недоумевал, почему Соня, имея в роду трех юристов, искала себя в другой стезе. Лишь поддержка в ее стремлении к свободе останавливала его от прямых отговорок и наставлений в духе отца. Особенно теперь, когда Артем без пяти минут Взрослый.

Тем не менее, именно Тёмке Софья всегда могла довериться, что и сделала бы на этот раз, но ее удерживало что-то другое. Язык приклеивался к нёбу всякий раз за этот день, когда она пыталась сказать про Коновалова-старшего.

Наконец, после всех развлечений с Тёмкой, Софи и думать забыла о Коноваловых. Те не показывали носа на улицу, или делали это незаметно. Папа выходил пару раз, осведомлялся, все ли у молодежи в порядке, после чего с серьезным лицом вновь скрывался в доме.

– Интересно послушать, что они там обсуждают, – вздохнул Артем, плюхаясь в беседке на скамейку и откупоривая новую бутылочку Кока-колы. От жары они, то и дело, что неустанно пили газировку. Хоть низенький повар при редких встречах и проворчал что-то про ужасно неполезные свойства «этой дряни». Его замечание вызвало у Тёмы и Сони лишь дружественный хохот.