Нотариус из Квакенбурга - [46]

– Что?! – вскочила со своего места Валерия.

– Да-да, голубушка, вы не ослышались. Патриция до утра не выходила из своей комнаты. Это может подтвердить ее муж.

Себастьян, сидевший с совершенно убитым видом, машинально кивнул.

У Валерии кровь отхлынула от лица, и она застыла – бледная, страшная, – в полной растерянности. Нотариус довольно потер руки и заключил:

– Утверждая, что вы видели в тот вечер госпожу Патрицию выходящей из кабинета покойного графа, вы тем самым признаетесь в совершении убийства. Ведь Патриции там не было, а вы, следовательно, были!

Я заметил, как добрейший доктор Адам покачал головой и прошептал:

– Воистину homo homini lupus est!11

Нотариус повернулся к Вейшу и указал рукой на Валерию:

– Прошу вас, месьер инспектор, немедленно арестовать мадемуазель Валерию Де-Бург за совершение двух убийств!

Вейш жестким голосом отдал приказ, но как только стражники сделали первый шаг, преступница словно очнулась. Схватив со стола тяжелый, инкрустированный серебром поднос, полный посуды, она швырнула его в полицейских и, воспользовавшись начавшейся суматохой, выскользнула из столовой.

– Держите ее! – закричал Вейш и бросился к дверям, чуть не растоптав маленького нотариуса. Стражники, хрустя сапогами по осколкам, кинулись следом за ним.

Погоня длилась не долго. Выбежав из столовой, Валерия поднялась по винтовой лестнице в Башню Бруниссенды. Забравшись на самый верх, преследуемая по пятам полицейскими, девушка распахнула окно и с воплем отчаяния бросилась вниз, на мокрые от дождя камни внутреннего двора.

Глава двадцать пятая В которой Мельхиор возвращается домой

На следующий день мы с нотариусом покидали злополучный замок. С нами поехал и доктор Адам, которому было необходимо вернуться домой в Крон. Инспектор Вейш остался еще на некоторое время в замке улаживать разные формальности.

Было чудное солнечное утро, и лишь несколько перистых облаков плыло по небу. Теплый воздух благоухал запахами трав. Наш экипаж мягко покачивало на неровностях лесной дороги. Казалось, в мире царствует покой и гармония. Однако я уже не доверял мирным картинам, открывавшимся перед моим взором. Ужас пережитого свинцовым грузом лежал у меня на сердце.

Попутчики испытывали схожие чувства. Они ехали молча, и это тягостное молчание говорило громче любых слов. Первым нарушил тишину доктор. Тяжело вздохнув, он произнес:

– Все-таки я не могу понять, почему милая добрая девушка совершила такие страшные преступления.

Нотариус, который любовался лесом, высунув свой длинный нос в окошко кареты, живо обернулся к нему.

– Знаете, месьер Адам, бывает так, что дерево до определенной высоты растет прямо и вдруг, по каким-то непонятным причинам, начинает уродливо искривляться. Так и Валерия, до какого-то момента не делала ничего дурного. Однако, по-моему, на каждого человека оказывает влияние судьба его предков. Вы знаете, что в роду Де-Бургов были разные личности – от святых, до настоящих слуг сатаны. И однажды в милой Валерии заговорила кровь графа Бера или других ему подобных злодеев. И эта кроткая и добрая девушка превратилась в кровожадное чудовище. Однажды вступив на путь преступления, она уже не могла с него сойти. Под невзрачной внешностью таилась сильная страстная натура. Создать свою семью, быть независимой стало для нее смыслом существования. Ради этого Валерия была готова на все. Как настоящая тигрица она кинулась защищать свое счастье.

Доктор кивнул.

– Тобиас признавался мне, что иногда его даже пугала сила любви Валерии. Как по вашему мнению, месьер Мартиниус, совершила бы Валерия эти убийства, если бы граф Бертрам не изменил завещание?

– Я думаю, что в любом случае она постаралась стать хозяйкой замка. Боюсь, что жертв могло бы быть еще больше.

– Что же заставляет вас так думать?

– Многое. Например, узнав от отца о существовании потайного хода, Валерия никому о нем не рассказывала. Ведь ход мог помочь ей в осуществлении преступного плана.

– Чего же она хотела?

– Если бы ей безнаказанно удалось совершить задуманное, то она смогла бы стать наследницей огромного состояния. Судите сами: граф Бертрам и Озрик убиты, Патриция в тюрьме или, скорее всего, казнена, Себастьян – горький пьяница, а Николаус – инвалид. Теперь ничто не помешало бы Валерии быть единственной продолжательницей рода Де-Бургов.

– Это похоже на манию, – заметил доктор.

– Это так и есть, – согласился нотариус. – Вы, месьер Адам, как врач, должны знать, что некоторые женщины сходят с ума, если вовремя не выйдут замуж. Валерия слишком засиделась в невестах.

– Значит, мы имели дело с ненормальной? – удивился я.

– Конечно, – коротко ответил старик.

– Ну что же, – подытожил Адам, – requiescat in pace12, Валерия!

Разговор прервался.

Я вспомнил, как вчера Тобиас стоял на коленях перед телом своей умирающей невесты и, не обращая внимания на струи дождя, шептал, глотая слезы:

Ах, если б ветром ты была,

То мне всю ночь бы песни пела.

А если б за ночь не допела,

То утром снова б начала.

Ах, если б ветром ты была,

Меня с собой бы забрала!

Слушая Тобиаса, девушка улыбалась ему разбитыми губами. Последними ее словами были: «У нас могли бы быть очень красивые дети!»