Нотариус из Квакенбурга - [42]

Патриция высокомерно посмотрела на девушку и холодно усмехнувшись, коротко ответила:

– Ты ошибаешься, дорогая. Я никого не убивала.

– Ты убила Озрика! Я видела, как ты выходила из кабинета отца, похотливая стерва! Я тебя узнала, хотя ты и спрятала лицо под вуалью!

Прежде, чем Патриция успела что-нибудь сказать, нотариус громко хлопнул по столу ладошкой. Валерия замолчала, тяжело дыша. Все внимание опять сосредоточилось на Мартиниусе. Старик спрятал часы и с сожалением произнес:

– Ну что же. Жаль. Чтобы помочь преступнику признаться, мне придется рассказать о том, что в действительности произошло в замке за последние три дня. Я уверен, что смогу пролить свет на все странное, необъяснимое и ужасное, случившееся здесь.

Нотариус оглядел нас. Все напряженно ждали продолжения. Довольный произведенным эффектом, он продолжил:

– Каждое преступление имеет две стороны. Одна внешняя. Это те события, которые лежат на поверхности, о которых всем известно. Вторая сторона внутренняя. События, о которых мало кому известно и которые составляют суть произошедшего. Внутренняя сторона – это истина, правда о преступлении. Сначала я покажу вам внешнюю сторону случившегося и наши рассуждения, основанные на знании только этой стороны. Затем, мало-помалу, мы доберемся и до истины.

– Хотелось бы побыстрее, а не мало помалу, – тихонько проворчал инспектор.

– Итак, вчера утром мадемуазель Таис обнаружила графа Бертрама мертвым в собственной спальне. Следствие установило, что его сиятельство был отравлен, причем нигде нет посуды, из которой он мог бы принять яд. Экспертиза говорит о том, что смерть графа наступила между семью часами вечера и полуночью. Под подозрение попали все те, кто накануне находился в замке. В это число вошли Себастьян и Озрик, Патриция, Валерия, Таис и даже маленький Николаус. Все они знали, где хранится яд, и могли его незаметно взять.

– Инспектор Вейш, – тут нотариус сделал иронический поклон в сторону полицейского, – исключил из круга подозреваемых Себастьяна Де-Бурга, так как он был не совсем трезв и до утра проспал в курительной, и Озрика с Патрицией, которые до полуночи находились вместе. При них же был и Ники. Валерия также не могла совершить убийства, потому, что провела вечер в обществе вашего покорного слуги.

Мартиниус опять раскланялся.

– Таким образом, больше всего подозрений у полиции вызвала мадемуазель Таис!

Взгляды всех присутствующих обратились на бедную девушку, которая сделала лишь слабый протестующий жест рукой. Глаза ее наполнились слезами. Не обращая на это внимания, нотариус продолжал:

– Мадемуазель Таис вполне могла совершить это преступление. Она первой покинула столовую, и именно она каждый вечер готовила для графа Бертрама лекарство от приступов боли. Она могла добавить яд, а потом вымыть стакан и налить лекарство.

И. предупреждая протест гречанки, нотариус поспешно добавил:

– Но Таис Мелас этого не делала!

– Откуда вы это знаете? – задала вопрос Патриция.

– Прежде всего, у Таис отсутствует мотив для убийства. Она не только ничего не получает от смерти своего хозяина, но, наоборот, теряет свою работу. Кроме того, у мадемуазель Мелас не было возможности взять яд из лаборатории. Ведь до ужина она работала с его сиятельством. После ужина ей просто не хватило бы времени, чтобы незаметно пройти в лабораторию и вернуться оттуда с цианом. Что же касается Озрика Де-Бурга, то тут у мадемуазель Таис еще меньше причин желать его смерти. Ведь молодой человек был в нее влюблен и даже собирался просить ее руки!

При этих словах Таис не выдержала и тихо заплакала, прижимая к глазам платок. Мне хотелось броситься к ней, обнять, успокоить, но я не посмел. Вместо меня к девушке подсел доктор Адам и, подав стакан воды, стал что-то ей говорить, ласково поглаживая по плечу.

Нотариус подождал пока Таис немного успокоится и продолжил:

– Но, если мадемуазель Мелас не виновата, то кто же тогда в наибольшей степени попадает под подозрение?

Мартиниус посмотрел по очереди на каждого, как бы ожидая ответа. Все молчали, переглядываясь. Мой шеф удовлетворенно хмыкнул и указал пальцем на Себастьяна.

– Если вдуматься, то алиби месьера графа Себастьяна Де-Бурга не такое уж надежное!

Глава двадцать третья В которой Мельхиор узнает имя настоящего убийцы

Услышав эти слова, все головы как по команде повернулись в сторону бывшего гвардейца. Себастьян, все такой же апатичный, равнодушно произнес:

– А мне наплевать, надежное у меня алиби или нет.

– Как это понимать, месьер нотариус, – насторожился инспектор. – Вы обвиняете в убийстве графа Себастьяна?

– Ну посудите сами, – пожал плечами Мартиниус. – Все алиби этого месьера держится только на факте его пьянства. Якобы Себастьян, вернувшись из Крона в замок в пять часов вечера, находился в таком состоянии, что не держался на ногах и беспробудно проспал в курительной комнате до утра!

– Ну да, так все и было, – вяло кивнул Себастьян. – Утром меня растолкала Три и сказала, что отец умер.

Патриция презрительно глянула на мужа и сказала:

– Если бы вы видели его в то утро, месьер Мартиниус, то сейчас не сомневались в его алиби. Мне пришлось потратить не менее четверти часа, чтобы втолковать ему, что случилось несчастье и нужно вставать.