Нотариус из Квакенбурга - [33]

– У него истерика. Нужно срочно вызвать из города доктора. Адам быстро приведет графа в порядок, – сказал нотариус, с сочувствием глядя на Себастьяна.

– Подумать только – истерика, а еще гвардейский офицер! – сердито произнес Вейш.

– Здесь настоящий командир – это Патриция, – заметил Мартиниус. – Вот кто умеет держать в руках и себя и других!

Оставив Себастьяна в столовой под присмотром стражника, мы собрались в гостиной. Инспектор намеревался послать кого-нибудь в Крон с сообщением об убийстве нового хозяина Трех Башен. Кроме того, необходимо было найти доктора Адама и доставить его в замок. Но тут выяснилось следующее обстоятельство. Оказалось, что у Вейша нет ни одного свободного стражника. Все они уже были заняты охраной подозреваемых.

Выход нашел Мартиниус. Он предложил послать в город меня. Несколько смущенный инспектор согласился не раздумывая. Он быстро написал две записки: одну в полицию, другую доктору; запечатал, надписал адреса и объяснил мне, как найти управление полиции и дом врача. Мы спустились во двор, где ждала черная полицейская повозка. Вейш усадил меня рядом с возницей, дал тому последние указания и лошади рванули вперед.

Глава семнадцатая В которой Мельхиор видит сразу много покойников

Стражник, лихо управлявший парой лошадей, был крупным мужчиной лет пятидесяти. На его темном от загара лице выделялся узкий белый шрам. Шрам начинался у левого виска, извивался по щеке и пропадал в густой седеющей бороде. Рукава его черного полицейского мундира были засучены, и на правом предплечье я заметил выколотый рисунок охотничьего рожка и буквы «О» и «И» под ним. Возница, видимо, заметил мой взгляд и спросил:

– Что, доминус, никогда раньше не видели такой татуировки?

– Нет, не видел, – признался я.

– Вам, наверное, интересно знать, что она означает? – усмехнулся стражник.

– Да, любопытно.

– Это эмблема Гведского Ост-Индского колониального фузилерного полка, в котором я прослужил почти двадцать пять лет, – объяснил словоохотливый бородач. Он показал мне левую руку, на которой отсутствовали три пальца, и продолжил рассказывать:

– Видите, доминус, пришлось даже с пальцами расстаться на службе у нашего короля, храни его Гведикус. Сам я не из этих мест. Моя родина – Синяя страна. Там я и родился неподалеку от Порт-Сальватора. Все в нашем роду были рыбаками: и дед, и отец, и три моих старших брата. Парнем я был крепким, задиристым. Девчонки ко мне так и льнули. Как-то вышла у меня нехорошая история из-за одной рыбачки. В пьяной драке я нечаянно убил соперника. Отец с братьями помогли мне бежать. Всю ночь мы шли под парусом на своей лодке и к утру были в Ориенте. Там я решил поступить на военную службу. Думал, отслужу лет пять, подзаработаю деньжат, а когда все забудется, вернусь в родные края. Здоровьем меня Бог не обидел и через пару дней я уже находился на борту военного транспорта «Единорог», который, в составе эскадры адмирала Яна, направлялся в Гведскую Ост-Индию к острову Терра-Нова. Вот так и стал рыбак Микаэль Фридрик королевским фузилером!

– Не боитесь признаваться в убийстве? – осторожно спросил я.

Возница махнул рукой.

– Дело прошлое. И, потом, оказалось, что тот бедолага, которого я тогда так отделал, остался жив. Даже женился на той самой рыбачке, уже не помню ее имени. Но об этом я узнал много лет спустя.

Старый солдат улыбнулся.

– А тогда я был чертовски рад, что унес ноги. На «Единороге» ребята толковали между собой, что Терра-Нова – это райский остров. Как же! Высадили нашу роту в безымянной бухте, голой, как штык моей фузеи и велели строить крепость для защиты берега от пиратов. Эх, не думал я, что рай так похож на каторгу! С утра до обеда мы работали на строительстве укреплений, а вечером, когда жара немного спадала, учились маршировать под барабанный бой и дружно кричать «Виват!», приветствуя начальство. От тяжелой работы, непривычного климата и болезней наша рота за год сократилась наполовину.

Микаэль Фридрик подхлестнул лошадей и продолжил рассказ:

– Через год в нашей бухте снова бросил якорь «Дракон» – флагманский корабль адмирала Яна. Адмирал осмотрел крепость и остался недоволен тем, что так мало сделано. Слава Гведикусу, что через месяц на строительство прислали пятьсот рабочих из Ориента и нас, солдат, освободили от работы. После этого дело пошло веселее. Роту пополнили. Я получил лычки ефрейтора. Крепость назвали в честь адмирала Форт-Ян. Между прочим, этот самый адмирал Хенрик Леопольд Ян первым завез в Гвецию павлинов из Гведской Ост-Индии.

– А повоевать вам пришлось, месьер Фридрик? – спросил я.

Тот кивнул.

– Да, довелось и повоевать. Как-то ночью к берегу подошел пиратский корабль и высадил десант для захвата Форт-Яна. Я тогда уже сержантом был. Утром пираты внезапно нас атаковали. В том бою один разбойник отхватил мне три пальца абордажной саблей и чуть голову не снес. Видите, какой шрам остался на всю жизнь.

Фридрик вздохнул.

– Давно это было, а все переживаю – ну как это я не успел увернуться!

Отставной сержант оторвал глаза от дороги и, посмотрев на меня, вдруг подмигнул:

– Вот так незаметно и пролетело четверть века! А как стал я негоден к военной службе, так и отправили меня обратно. Отблагодарили по-королевски! Оплатили проезд домой на корабле его величества, да пятьсот ост-индских дукатов я скопил за время службы. Тратить-то их было негде. Высадился я в Ориенте и стал думать, что же делать дальше. Отец к тому времени умер, братья сами еле концы с концами сводят. Вот и решил я, пока деньги есть, отправиться куда-нибудь подальше от моря. Путь-дорога привела меня в Крон. Городок мне понравился. Как бывшего сержанта меня взяли на службу в городскую полицию, кучером. Живу у одной симпатичной вдовушки. В общем, на жизнь не жалуюсь.