Нотариус из Квакенбурга - [26]

– Ну, что же, давайте тогда заканчивать, – решил Вейш и подал знак стражнику пригласить Валерию.

Меня поразила та перемена, которая произошла во внешности девушки за один день. Прежде всего, в глаза бросалась некоторая небрежность в одежде и прическе Валерии. Несколько локонов выбились и беспорядочно падали на ее бледное узкое лицо, почти скрывая его. Серые глаза горели каким-то лихорадочным огнем. Заметно было, что у нее мелко трясутся руки. Мне стало жаль бедную девушку, потерявшую отца накануне свадьбы.

Вейш предложил ей стакан воды, но Валерия отрицательно помотала головой.

– Спасибо, инспектор, не нужно. Смерть отца стала для меня страшным ударом. Мне сейчас очень тяжело, но я готова ответить на ваши вопросы.

Инспектор сказал, сочувственно глядя на девушку:

– Я понимаю ваше состояние, мадемуазель, и обещаю долго вас не задерживать. Не могли бы вы рассказать мне что-либо могущее помочь раскрыть эту страшную загадку?

Валерия задумалась, потом подняла на инспектора взгляд и произнесла:

– Я не верю, что отец покончил с собой. Озрик сказал, что кто-то взял яд из его лаборатории. Значит, кто-то из нас виновен, кто-то из нас убийца!

– Скажите откровенно, мадемуазель, – спросил Вейш, – не заходили ли вы вчера после ужина к его сиятельству?

Валерия посмотрела на инспектора и отрицательно покачала головой.

– Нет, сразу после ужина мы с месьером Мартиниусом и месьером Лукасом расположились в гостиной и беседовали почти до полуночи. Потом я легла спать. А утром меня разбудила Таис. Я бросилась к отцу, а там, там…

При страшном воспоминании, глаза Валерии наполнились слезами. Вейш повернулся к нотариусу.

– Вы подтверждаете слова мадемуазель?

– Да, конечно, – покивал мой шеф. – Все так и было. Я помню, что мы еще пили какую-то замечательную настойку.

Валерия улыбнулась ему сквозь слезы.

– Я обещаю подарить бутылочку, раз она вам так понравилась.

– Давайте вернемся к делу, – вмешался инспектор. – Что вы можете рассказать о любовной связи вашего брата Озрика и госпожи Патриции?

На бледных щеках Валерии проступил румянец.

– Никакой связи не было! Озрик – наивный, пылкий юноша, едва не попал в сети опытной соблазнительницы.

– Честно говоря, ваш брат не производит впечатление наивного юноши, – саркастически заметил инспектор.

Валерия пожала плечами.

– Вы просто плохо его знаете. На самом деле Озрик очень добрый, доверчивый человек. И этим может воспользоваться какая-нибудь непорядочная особа.

– Как вы узнали об их романе?

– Заметила, как заметила бы любая женщина на моем месте. Все эти их взгляды, улыбки, перешептывания… Это Себастьян ничего не замечал. И слава Богу, что ничего не замечал, а то я не знаю, что бы было.

– И что вы сделали?

– Я серьезно поговорила с Озриком, и он мне пообещал, что прекратит эту мерзость. А тут еще у отца появился новый секретарь – Таис и брат тут же увлекся ею.

– Но я слышал, не слишком успешно?

– Ну что вы, – усмехнулась Валерия. – У них уже все решено. Озрик сегодня мне признался, что собирается в ближайшее время просить руки Таис. Думаю, что она ему не откажет.

– Почему вы так думаете? – быстро спросил Вейш.

Валерия улыбнулась ему своей милой улыбкой.

– Да потому, инспектор, что для Таис – это огромная удача – завоевать сердце одного из графов Де-Бургов. Ну, кто она такая? Сирота, бесприданница! А тут появляется возможность породниться с самым богатым и знатным родом в здешней округе. Чего же тут ломаться?

Вейш поблагодарил девушку и разрешил ей уйти.

Последним, кого инспектор пожелал допросить, был Тобиас. И хотя жених Валерии проявил горячее желание помочь полиции, толку от него оказалось мало. Учитель риторики, как оказалось, сообщить ничего важного не мог. С покойным графом он почти не встречался, никаких подозрений у него не было. А когда Тобиас попытался познакомить инспектора с одним из своих последних стихотворений, посвященным, конечно же, своей музе Валерии, Вейш постарался поскорее от него избавиться.

Едва за любителем поэзии закрылась дверь, как в комнату вбежал Озрик Де-Бург. Он был явно чем-то взволнован. Молодой человек протянул инспектору какую-то записку и воскликнул:

– Взгляните, инспектор! Что вы на это скажите?!

Мы сгрудились вокруг Вейша. В руках он держал обыкновенный листок писчей бумаги, на котором стояло всего три слова: «вас хотят убить».

– Где вы это взяли, месьер Де-Бург? – спросил Вейш, внимательно разглядывая записку.

– Она лежала на столе в моей комнате. Несколько минут назад я зашел к себе, увидел эту записку и сразу помчался сюда, – взволнованно ответил молодой граф.

– Обратите внимание, месьеры, – сказал инспектор, – слова не написаны пером, а вырезаны из какой-то книги и наклеены на лист.

– Причем каждое слово вырезано отдельно, – заметил мой шеф, – что доказывает, что слова не составляли изначально единую фразу.

– А что вы нам можете рассказать о бумаге? – с иронией спросил Вейш нотариуса.

– Насчет бумаги, я могу вам помочь, – вмешался Озрик. – Это обычная писчая бумага по три серебряных квадранта за пачку. Целая стопка такой бумаги лежит у нас в библиотеке. Кстати, там есть и клей.

– Но не проще ли было написать пером? – удивился доктор Адам, до сих пор молчавший.