Ностальгия по чужбине. Книга первая - [84]

«Викинги» сидели в небольшом баре на автозаправке, расположенной примерно в пятнадцати минутах езды от стыка двух частных домов, и пили жидкий кофе. За стеклянными стенами бара густели сумерки. Было начало двенадцатого, однако людей было довольно много. Человек тридцать мужчин и женщин, расположившихся у стойки и за столиками, галдели, беспрерывно курили и не давали ни на секунду умолкнуть музыкальному автомату. Мелодии, усиленные двумя мощными выносными динамиками, подвешенными под потемневший потолок, были типичными для этой американской глубинки — «кантри». Да и публика в баре вполне соответствовала музыке: рослые, раскрасневшиеся от виски и пива, мужчины в потертых джинсах, клетчатых рубашках и «тексоновских» шляпах и их русоволосые подруги с «конскими хвостами» и в подбитых мехом коротеньких жилетках поверх ярких трикотажных маек.

— Минут через пятнадцать тронемся, — перекрикивая музыку, сказал сестре Алексей и почти тут же почувствовал на спине чью-то тяжелую руку…

Еще со времен первых детдомовских потасовок Алексей на всю жизнь усвоил одну истину: если ты не знаешь, кто стоит за твоей спиной, ни в коем случае не оборачивайся. Ибо стоит обернуться, как ты рискуешь получить в лицо неожиданный, страшный удар. Не обращая внимание на чужую руку, Быстров спокойно потянулся за глиняной кружкой и отпил остывший кофе.

— Эй, приятель!.. — Рука незнакомца больно сжала его плечо. — Может, хоть как-то откликнешься на зов постороннего, а?

Ирма вопросительно посмотрела на брата, но, встретив его взгляд, откинулась на жесткую спинку стула и стала молча наблюдать, как развиваются события.

— У меня миазит, посторонний, — не оборачиваясь, прокричал Алексей. — Это все равно, что геморрой, только на шее… Если тебе не трудно, подойди с другой стороны…

Дальнейшее заняло долю секунды: теперь в плечи Алексея Быстрова вцепились уже две руки, которые рывком приподняли его со стула и резко развернули. Быстров увидел перед собой здоровенного детину, лицо которого практически не просматривалось из-за огромной рыжей бороды и полумрака в баре. От рыжего сильно разило дешевым виски и лошадиным навозом.

— Ну, как твой миазит-геморрой? — добродушно поинтересовался верзила и встряхнул Алексея. — Уже не мучает?

— Что тебе от меня нужно, приятель?..

В подмышечной кобуре Быстрова лежал девятизарядный «магнум», а в специальном отделении теплой стеганой «аляски» — закамуфлированный под отвертку глушитель и две пачки патронов. В этой ситуации Алексею меньше всего хотелось становиться участником глупой драки, которая запросто может закончиться вызовом полиции. К счастью, на назревающий скандал пока никто не обращал внимания — публика увлеченно танцевала, размахивая руками и нестройно подпевая исполнителю очередного шедевра «кантри»…

— Что мне нужно? Я хочу потанцевать с твоей девчонкой, приятель! — заявил бородатый. — Разрешаешь?

— Это не девчонка, а моя жена, приятель, — спокойно уточнил Быстров и подчеркнуто вежливо снял ручищи рыжебородого со своих плеч.

— Значит, не разрешаешь? — набычился верзила.

— Послушай, приятель, хочешь выпить? Я угощаю…

— Да мне насрать на твою выпивку, мексиканская рожа! — загрохотал верзила. — Уматывай в свою сраную Гвадалахару и там угощай свиней!..

— Как скажешь, — Быстров пожал плечами и кивнул сестре. — Пошли, Мария…

— Куда?! — взревел рыжебородый и сделал шаг к Алексею.

Поняв, что драка неизбежна, Быстров коротко огляделся и оценил ситуацию. По-прежнему до их конфликта никому не была дела. Верзила, по всей вероятности, пришел в бар один — иначе кто-нибудь из его приятелей уже обратил бы внимание на происходящее. Вместо того, чтобы уворачиваться от занесенной руки, Алексей сделал полшага вперед и одновременно нанес два коротких удара — правой рукой в солнечное сплетение и коленом левой ноги — в основание паха противника. Это была отработанная связка ударов: приостановка поступления кислорода в легкие от тычка в солнечное сплетение не давала противнику возможности закричать в полную глотку от дикой боли в развороченном паху. Рыжебородый с открытым ртом и округлившимися от боли глазами стал медленно оседать. Алексей тут же подхватил его под руку и заботливо усадил за свой столик.

— Отдохни немного, приятель, — пробормотал Быстров, усаживая верзилу ровно посередине стула, чтобы тот не свалился. — Можешь заодно допить мой кофе — у нас такой даже свиньи не пьют. А я скоро вернусь…

Через минуту дальний свет арендованного «эскорта» уже выхватывал из кромешной зимней мглы пустынное шоссе. Подсвечивая лист кальки карманным фонариком, Ирма изредка подсказывала брату направление. Доехав до глухой каменной ограды, она коротко бросила:

— Здесь. Можешь гасить фары…

Несколько минут «Викинги» молча сидели в машине, прислушиваясь к тишине, изредка прерываемой ленивым лаем какой-то собаки. Потом Ирма распустил шнурки рюкзака, лежавшего у нее в ногах, и достала оттуда две пары очков-биноклей с встроенными приборами ночного видения.

— Проверь оружие, — шепотом приказал Алексей.

Ирма вытащила из-под мышки «магнум», навинтила на ствол глушитель и, сняв пистолет с предохранителя, дослала патрон в ствол.