Ностальгия : ОЭ!.. - [3]

— А ты по-прежнему грешишь стихами?

— Да, и не только. Поздно, я пойду.

Свою тоску влачу по мостовой,

Израненной шагами пешеходов.

Мне надоело обивать пороги

Друзей, давно расставшихся со мной.

Пунктирами и точками звонков

Пронзительно терзаю безысходность.

Диск телефона крутится, как компас,

Ища тепла во льдах остывших слов.

1988

«Меня топила жизнь…»

Меня топила жизнь

В провалах синусоид,

Я уставал кричать

Бессмысленное «SOS».

Кому не суждено,

Так просто не утонет,

И всё же я устал

До кончиков волос.

Я не ищу причин,

Мне дела нет до следствий,

Я не могу кричать,

Когда мне бьют под дых.

Что формула любви!

В ней столько неизвестных.

Меж точками над «i»

Так много запятых.

1989

«Я пришёл не затем…»

Я пришёл не затем, чтоб остаться с тобой до утра,

Я уйду не затем, чтоб уже никогда не вернуться.

Я блуждаю среди отражений в твоих зеркалах,

Застывая в твоих изумленно распахнутых блюдцах.

Я пришёл не затем. Я ловлю ускользающий миг,

Возвращаясь назад, создавая эффект повторенья.

И замедленный кадр разрывает пронзительный крик —

Неизбежность паденья рождает свободу паренья.

Я люблю это время рождения светлых имён,

Неожиданность форм истекающих кровью мгновений.

Мне не хочется верить, что все мы когда-то умрём,

Превращаясь в легенды в потоке чужих откровений.

1989

Стихотворения из цикла «Отчуждение»

«Рожденные в года глухие

Пути не помнят своего.

Мы — дети страшных лет России —

Забыть не в силах ничего.

… … … … … … … … … … … … … … …

… … … … … … … … … … … … … … …

Есть немота — то гул набата,

Заставил заградить уста.

В сердцах, восторженных когда-то,

Есть роковая пустота.»

А. Блок

«Я могу повысить рождаемость…»

Я могу повысить рождаемость

И даже перейти на самоокупаемость

Своих пороков и слабостей,

Увеличить число радостей

За счёт накопления тряпок,

Могу чаще плакать

О том, что никто не ценит.

Но это ничего не изменит.

1988

«Эти женщины…»

«В этом городе женщин,

Ищущих старость…»

И. Кормильцев

Эти женщины ищут любовь, а находят усталость,

А мужчины стаканами черпают скуку со дна.

И торопятся жить, догоняя беззубую старость,

И рожают детей, к дают им свои имена.

Здесь теряются корни причинных и следственных

связей,

И звенит кандалами свободы затравленный дух.

Поколения чахнут в плену «буржуазной заразы»,

И заблудшие жертвы трясёт социальный недуг.

Но потоки волнений сливают в единое русло

Под навязчивый пафос болезненно умных речей.

Здесь искусством считаются споры о целях

искусства,

Здесь стоят монументы, и вовсе не строят церквей.

Здесь удавят за рубль, миллионы бросая на ветер,

Обещая слепую уверенность в завтрашнем дне.

На похожих родителей смотрят похожие дети,

Принося себя в жертву заслугам в минувшей

войне.

Теоретики льют из пустого сосуда в порожний —

Некорректный подход, но зато не болит голова.

Здесь имеющий право так редко имеет возможность,

А имея возможность, так часто плюют на права.

Здесь поэты плодятся как кошки и дохнут как мухи,

Музыкантов никто не услышит, играй — не играй.

Здесь рожают детей, обрекая на новые муки.

Здесь не веруют в бога, но верят в несбыточный рай.

1988

Осень

Осень лижет тротуары

И плюёт на наши крыши.

По подвалам жмутся пары,

По подвалам дохнут мыши.

Я копаюсь в смысле жизни,

Будто в собственном дерьме.

От словесных онанизмов

Помутилось в голове.

По Европе бродит призрак…

(Я взахлёб читаю Маркса!)

Бедный призрак коммунизма!

Сколько можно эдак шляться?

Старый Вильям, глупый Вильям,

Тень отца и праотца.

Я тупею от бессилья

В ожидании конца

Политических прогнозов,

Обличительных заметок,

Повсеместного невроза

От запретов на запреты.

…У попа была собака,

Очень поп её любил.

Она съела кусок мяса,

Поп не вынес и убил.

Испустила дух бедняга

И отбросила копыта.

И уже восьмой десяток

Ищут, где она зарыта.

Я сижу в своей квартире

На четвёртом этаже.

Осень. Холодно и сыро.

И паскудно на душе.

1988

Айдар Хусаинов Оэ!..

Жене и дочери посвящаю

«Выйду вылить воды…»

Выйду вылить воды и надену защитного цвета рубаху,

Сто двенадцать шагов, а потом повернуться назад.

Я закрою глаза в ожиданье наплыва животного страха,

А потом, а потом я открою глаза, я открою глаза.

Как мне было темно и прохладно в моей комнатушке

знакомой!

Неужели и я покидаю её, чтобы расплёскивать зло и

добро?

Неужели и мне не хватает огня за порогом заветного

дома,

Где в руке серебро или в горле блестит серебро?

Что же делать, когда от порога к порогу дорога

витая?

Ты назавтра жилец, а сегодня стропила горят,

И Борис Пастернак как удод над высокой травой

пролетает,

Где за лугом блаженные сосны как люди из бани

стоят.

Снегопад

Лёгкий снег висит на нитях,

Но вблизи и вдалеке

Всё отчётливее виден

Путь по сгорбленной реке.

Но, покуда не поплыли

Берега, река и снег,

Ты один среди идиллий,

Потому и человек.

Потому от чёрно-белой

Обжигающей струи

Оттолкнёшься неумело,

Продолжая в забытьи

Всё шептать слова о лете,

О тепле родной земли.

Хорошо гулять по свету

Как измятые рубли.

Письмо 1987 года

Я пишу Вам письмо постепенно,

Всё пустые заботы достали.

Две страницы похерил наверно,

Надо будет спросить у Натальи.

Вы, мне кажется, были Петрович,

Извините, когда не припомнил.

Как жена, ребятишки, здоровье?

Что за новости в Вашей Коломне?

А у нас благодать и одышка,

А зимою, конечно, ангина,

Да с деньгами пока передышка,

Но зато тишина и малина.