Ностальгия - [118]
— А вы знаете, что советский лак для ногтей — самый стойкий в мире? — прогудел Кэддок от изножья гроба. — Его из старых фотопленок делают.
Русский удивленно изогнул брови. Борелли отступил на шаг, вытирая руку о куртку.
— Палец такой восковой на ощупь, весь окостеневший, — поведал он Луизе с Шейлой. — Однако ж вполне себе палец — ровно таков, каким выглядит. Мой дядя, про которого я вам рассказывал, это оценил бы.
Филипу Норту, как обладателю седой бороды, поручили проверить бородку Ленина: так, нежданно-негаданно, он возвысился до международного эксперта, ревизора бород. Важная миссия! Ленинская бородка — одна из самых характерных его черт; а злопыхателей хлебом не корми, дай покричать: фальшивка! Рыжеватая какая-то и блестит неестественно.
Норту полагалось всего-то навсего потрогать бороду и за нее подергать. Что он и проделал несколько раз ко всеобщему удовлетворению. Физические аспекты скорректировали видимость.
— Да все мы видим: покойничек — просто супер! — объявил Дуг, непроизвольно переходя на сленг. — Вполне себе правдоподобный, чего и говорить. Я, например, вполне убежден.
— А про меня забыли?
Шагнув вперед, Гэрри Атлас приподнял правую руку Ленина на сорок пять градусов. И с довольным видом отпустил. Однако ж рука так и застыла в приветственном жесте. Русские с криками кинулись вперед, поднырнули под заграждение. Оттолкнули Атласа в сторону. Международный инцидент в… Двое вспотевших здоровяков русских и Иван, на время отдавший Джеральду свою фотокамеру, совместными усилиями вернули руку на место.
— Придурок несчастный! — рявкнул Хофманн. — Нас всех могли расстрелять! Ты вообще соображаешь, что ты натворил?
— Да вы чего? Я ж ни в чем не виноват.
— Это уже неважно, — успокоил Норт.
Русские, раскрасневшись, вернулись в свой угол; Иван забрал фотокамеру.
Оратор поддернул лацканы, откашлялся:
— Леди и джентльмены, примите нашу искреннюю благодарность. К сожалению, это небольшое задание продиктовано необходимостью. Но вы нас поймете. Это должно убедить, — голос его зазвенел, — даже самого закоснелого реакционного прихвостня. Некоторые вещи обладают собственной силой — являются констатацией факта. Ленин жив!
Стеклянную крышку со всей осторожностью вернули на место: она легла как влитая. Русский щелкнул пальцами; словно из ниоткуда появился шестиугольный поднос с двумя бутылками «Столичной» и рюмками. Поставив поднос в изголовье саркофага, оратор разлил водку по рюмкам.
— Как насчет неразбавленной водочки? — Джеральд обернулся к согруппникам.
— Мы ж не чудища какие, — пошутил хозяин.
— Но ведь другие люди ждут своей очереди войти! — напомнила Шейла. Она глянула вверх, но окон в гробнице не было. Русский только рукой махнул.
Запотевшие рюмки испещрили стеклянную крышку саркофага влажными пересекающимися кругами. Праздничная атмосфера, как и следовало ожидать, возобладала; маленькие круги все умножались. Вайолет с Сашей достали сигареты; русский кинулся к ним со спичками.
— Признаться, нас до глубины души пробило, — возгласил Дуг, раскачиваясь взад и вперед вместе с рюмкой. — Вот это опыт так опыт!
— Вы разве не рады, что пошли? — спрашивала Шейла у Джеральда. В глазах Шейлы Мавзолей стал олицетворением путешествия.
— Вам выпала великая честь, — улыбнулась Анна. — Такое не каждый день случается…
— Очень поучительная экскурсия, — согласился Джеральд. — И — совершенно в русском духе.
— А вы что попробовали? — полюбопытствовала Саша.
— Ногу. Помните? — Гвен прикрыла ладонью рот. — Я чуть на месте не умерла.
Саша с Вайолет рассмеялись. Русский глянул на часы и кивнул остальным. И откупорил вторую бутылку. Шейла вновь заволновалась о тех, кто ждал в очереди.
— Да пусть их, — отмахнулся русский. — Народ у нас терпеливый.
— Меня больше шотландцы занимают, — откликнулся Норт.
— По крайней мере, здесь прохладно и хорошо, — заметила миссис Каткарт, — и притом чисто.
Дуг огляделся по сторонам. А она ведь, как всегда, права!
Гэрри Атлас, спросивший у Ивана, «а каково это — быть коммунистом?» (ну да, потому что ничего особенного в них не наблюдалось, люди как люди), внезапно ляпнул:
— Небось старина Хэммерсли локти себе кусает! — И, запрокинув голову назад, воззвал: — Если бы он только знал! Пей до дна! А как долго мы тут уже сидим?
Теперь воспринимаемые как должное, контуры гробницы мутнели и расплывались. Стены, бесконечно-усталые стены, постепенно отступали. Туристы словно остались одни. Не было ничего необычного, ничего нового в очертаниях серых клакеров в углу, спиной к зрителям, и в позевывающем уборщике с капающим шлангом. Тело Ленина лежало тут же, но позади; туристы-то отвернулись от гроба; и в любом случае теперь трудно было рассмотреть забальзамированные черты, так много рюмок, и влажных отметин, и отпечатков ладоней осталось на крышке — а в придачу еще и сумочка Вайолет.
Русский предложил тост.
Вновь засвидетельствовав свою благодарность и похвалив их богатый опыт («мужчины и женщины мира»), он привел статистические данные о туризме в Советском Союзе, куда умудрился втиснуть и показатели по ТБ «Аэрофлота». И — любезно поклонился.
— Расскажите своим соотечественникам о том, что видели.
Однажды некто Холленд засадил множеством эвкалиптов свое поместье в Новом Южном Уэльсе и заявил, что выдаст красавицу-дочь лишь за того, кто сумеет правильно распознать все сотни разновидностей этого зеленого символа Австралии. И пока один ухажер за другим отсеиваются, случайно встреченный девушкой бродяга рассказывает ей историю за историей — о несбывшихся возможностях, об утраченной любви.Впервые на русском — ярчайший образец австралийского магического реализма. Готовится экранизация с Николь Кидман и Расселом Кроу в главных ролях.
Молодой, но уже широко известный у себя на родине и за рубежом писатель, биолог по образованию, ставит в своих произведениях проблемы взаимоотношений человека с окружающим его миром природы и людей, рассказывает о судьбах научной интеллигенции в Нидерландах.
Роман представляет собой исповедь женщины из народа, прожившей нелегкую, полную драматизма жизнь. Петрия, героиня романа, находит в себе силы противостоять злу, она идет к людям с добром и душевной щедростью. Вот почему ее непритязательные рассказы звучат как легенды, сплетаются в прекрасный «венок».
1946, Манхэттен. Грейс Хили пережила Вторую мировую войну, потеряв любимого человека. Она надеялась, что тень прошлого больше никогда ее не потревожит. Однако все меняется, когда по пути на работу девушка находит спрятанный под скамейкой чемодан. Не в силах противостоять своему любопытству, она обнаруживает дюжину фотографий, на которых запечатлены молодые девушки. Кто они и почему оказались вместе? Вскоре Грейс знакомится с хозяйкой чемодана и узнает о двенадцати женщинах, которых отправили в оккупированную Европу в качестве курьеров и радисток для оказания помощи Сопротивлению.
Роман «Сумерки» современного румынского писателя Раду Чобану повествует о сложном периоде жизни румынского общества во время второй мировой войны и становлении нового общественного строя.
Андрей Виноградов – признанный мастер тонкой психологической прозы. Известный журналист, создатель Фонда эффективной политики, политтехнолог, переводчик, он был председателем правления РИА «Новости», директором издательства журнала «Огонек», участвовал в становлении «Видео Интернешнл». Этот роман – череда рассказов, рождающихся будто матрешки, один из другого. Забавные, откровенно смешные, фантастические, печальные истории сплетаются в причудливый неповторимо-увлекательный узор. События эти близки каждому, потому что они – эхо нашей обыденной, но такой непредсказуемой фантастической жизни… Содержит нецензурную брань!
Эзра Фолкнер верит, что каждого ожидает своя трагедия. И жизнь, какой бы заурядной она ни была, с того момента станет уникальной. Его собственная трагедия грянула, когда парню исполнилось семнадцать. Он был популярен в школе, успешен во всем и прекрасно играл в теннис. Но, возвращаясь с вечеринки, Эзра попал в автомобильную аварию. И все изменилось: его бросила любимая девушка, исчезли друзья, закончилась спортивная карьера. Похоже, что теория не работает – будущее не сулит ничего экстраординарного. А может, нечто необычное уже случилось, когда в класс вошла новенькая? С первого взгляда на нее стало ясно, что эта девушка заставит Эзру посмотреть на жизнь иначе.
Все прекрасно знают «Вино из одуванчиков» — классическое произведение Рэя Брэдбери, вошедшее в золотой фонд мировой литературы. А его продолжение пришлось ждать полвека! Свое начало роман «Лето, прощай» берет в том же 1957 году, когда представленное в издательство «Вино из одуванчиков» показалось редактору слишком длинным и тот попросил Брэдбери убрать заключительную часть. Пятьдесят лет этот «хвост» жил своей жизнью, развивался и переписывался, пока не вырос в полноценный роман, который вы держите в руках.
Впервые на русском — второй роман знаменитого выпускника литературного семинара Малькольма Брэдбери, урожденного японца, лаурета Букеровской премии за свой третий роман «Остаток дня». Но уже «Художник зыбкого мира» попал в Букеровский шортлист.Герой этой книги — один из самых знаменитых живописцев довоенной Японии, тихо доживающий свои дни и мечтающий лишь удачного выдать замуж дочку. Но в воспоминаниях он по-прежнему там, в веселых кварталах старого Токио, в зыбком, сумеречном мире приглушенных страстей, дискуссий о красоте и потаенных удовольствий.
«Коллекционер» – первый из опубликованных романов Дж. Фаулза, с которого начался его успех в литературе. История коллекционера бабочек и его жертвы – умело выстроенный психологический триллер, в котором переосмыслено множество сюжетов, от мифа об Аиде и Персефоне до «Бури» Шекспира. В 1965 году книга была экранизирована Уильямом Уайлером.
Иэн Макьюэн. — один из авторов «правящего триумвирата» современной британской прозы (наряду с Джулианом Барнсом и Мартином Эмисом), лауреат Букеровской премии за роман «Амстердам».«Искупление». — это поразительная в своей искренности «хроника утраченного времени», которую ведет девочка-подросток, на свой причудливый и по-детски жестокий лад переоценивая и переосмысливая события «взрослой» жизни. Став свидетелем изнасилования, она трактует его по-своему и приводит в действие цепочку роковых событий, которая «аукнется» самым неожиданным образом через много-много лет…В 2007 году вышла одноименная экранизация романа (реж.