Носорог для Папы Римского - [281]
— Бернардо!
Здание, в конце концов, не было совершенно пустым. Не было оно даже и необитаемым.
Великану потребовалось какое-то время, чтобы его отыскать. Руководствуясь периодическими выкриками Сальвестро, он двигался наудачу, и чем дальше это продолжалось, тем больше он терялся и утрачивал терпение. Он был не против бесцельного блуждания из комнаты в комнату, но теперь стал думать, что все они специально расположены так, чтобы ему препятствовать. Крики Сальвестро становились то громче, то тише, то раздавались прямо у него в ушах, то становились приглушенными, в зависимости от того, поглощали помещения звук или же усиливали. Несколько раз он останавливался, чтобы все обдумать, и предоставлял Сальвестро кричать минуту-другую, а потом возобновлял поиски. Обдумывание ничего не давало. Поэтому он брел наудачу сквозь мрак, выкрикивая обнадеживающие, по его мнению, фразы: «Я здесь, Сальвестро!», или «Почти добрался!», или «Уже скоро!». Наконец ответный голос, вместо того чтобы глухо или звонко выкрикнуть его имя, произнес совершенно ясно и отчетливо: «Стой».
Бернардо остановился.
Он стоял на краю какой-то ямы с отлогими краями. Пол в этой комнате тоже был чашеобразным, но понижался так, что в итоге выглядел как внутренность огромного перевернутого колокола. А в роли неугомонного языка выступал Сальвестро, который стоял внизу и глядел на него. И там, ниже, было что-то еще…
— Ну же, Бернардо! Спускайся. Просто сядь на край и съезжай вниз.
— Тогда мы оба там застрянем, — возразил тот.
— Как это — «застрянем»? Я спускался и поднимался обратно уже с десяток раз. Это просто.
Бернардо недоверчиво вгляделся, затем соскользнул в яму.
— Что это такое? — спросил он.
— Ступай и посмотри сам, — отрезал Сальвестро.
Бернардо стал карабкаться ниже.
Это был человек или тот, кто некогда был человеком. Он сидел, откинувшись на спинку кресла, которое, казалось — свет здесь был еще слабее, чем в других местах, — вырезали из единого куска дерева. На нем был какой-то головной убор. Длинное одеяние, распахнутое на груди, открывало несколько ожерелий и кулон с вырезанной на нем мордой какого-то зверя. Отчасти сжатый в кулаке и отчасти покоящийся на одной из рук, виднелся слоновий клык, основание которого упираюсь в твердую глину пола, а кончик поднимался чуть выше плеча; в другой руке человек держал массивный посох с прикрепленными вверху дисками. Между ступней лежал плотно увязанный пучок веток.
Бернардо вгляделся в лицо человека.
— Он что, не дышит?
— Нет, — сказал Сальвестро из-за его спины.
Лицо да, собственно, и все тело с виду пребывали в столь совершенной сохранности, что оба понизили голоса, опасаясь разбудить сидящего.
— Мертв, что ли?
— Да, — сказал Сальвестро. Потом добавил: — Прикоснись к нему.
Бернардо осторожно притронулся к одеянию. Ткань в месте прикосновения рассыпалась. Бернардо удовлетворенно кивнул.
— Нет, — сказал Сальвестро. — Прикоснись к нему самому. К телу.
Великан снова приблизился к фигуре, раздумывая, где бы потрогать. Ну, скажем, лоб. Да. Он протянул руку, чтобы прижать ладонь ко лбу сидящего.
— Брр!
В ужасе отшатнувшись, Бернардо отпрыгнул назад и заорал:
— Сальвестро, черт тебя подери, ты же говорил, он мертвый!
— Да, мертвый.
— Но он же еще теплый…
Сальвестро ничего не сказал. Проделав то же самое раньше, он и сам отскочил. Но потом, преодолевая странную смесь страха и отвращения, которые перехватывали ему горло, он прижал руку к груди сидящего. Грудь была совершенно неподвижна. Сердце прекратило биться, легкие перестали дышать, причем очень давно — судя по состоянию ткани, наброшенной на плечи. Человек был мертв. И все же его тело оставалось теплым. Лицо Бернардо выражало испуг и непонимание. Он, казалось, не мог отвести взгляд от мертвеца.
— Кто это? — спросил он шепотом.
Сальвестро собрался было сказать, что не знает, но тут тишину помещения нарушил третий голос.
— Король Нри! Я доставил вам приветствия от Фернандо Католического, короля всей Испании. Я — дон Диего из Тортосы, слуга моего короля…
Оба они с изумлением уставились на Диего, который стоял на краю ямы, прижав одну руку к груди, а другую простерев перед собой, дабы придать веса своим словам.
— Сир, мой король велит мне принести вам приветствия от его имени. Я добрался сюда, чтобы молить вас вручить мне Зверя, которого в здешних местах называют Эзоду, ибо таково желание моего короля, а следовательно, и мое также. Итак, я прибыл к вам за этим, король Нри. Это, — он указал на уставившуюся на него пару, хотя сам на них не смотрел, — мои спутники, Сальвестро и Бернардо. Они из… Откуда они, я не знаю, но они мои слуги. А сам я — Диего из Тортосы, слуга Фернандо Католического, короля всей Испании…
Он приостановился, чтобы перевести дух, затем его голос зазвучал снова.
— Король Нри! Я доставил вам приветствия от Фернандо Католического. Я — дон Диего из Тортосы, слуга моего короля, короля всей Испании…
Страшная разноголосица. Сначала животные из леса: щебет, рык, мычание и визг, причем все их крики перемешаны, ибо звери объяты бессмысленной паникой. Блеянье коз, которых гонят вдоль берега реки. Кто-то протискивается сквозь толпу со связкой пищащих цыплят.
