Носители. Сосуд - [16]

Значит, все-таки был у Василия какой-то бзик или комплекс по поводу его половой ориентации, если уже не в первый раз люди, подозревающие его в любви к мужчинам, расстаются с жизнью. На всякий случай сделал себе пометку в голове: «Злорадство не понимает голубых шуток».

— В этот раз не было никаких намеков. Меня открытым текстом назвали гомиком, а вот этого, — махнул он рукой в мою сторону, — моим партнером.

— Не самый страшный вариант, — рассматривая меня, сказал Сава, — он недурен собой. Ему бы только сбрить свою неухоженную бороденку и избавиться от этого конского хвоста. Молодой человек, — обратился он уже ко мне, — ваш внешний вид не то чтобы устарел, он во все времена считался неопрятным, заявляю авторитетно. Кстати, приятно познакомиться, — протянул он мне руку. — Савелий, но лучше просто Сава.

— Алексей, — поздоровался я с Презрением.

— Перейдем к делу, кто в этот раз несчастная жертва Васиной гомофобии? — будь мы простыми людьми, Савины подколки можно было бы воспринять как шутку, но на самом деле так он выражал презрение к Злорадству.

— Катя, — лаконично ответил Вася.

— Этот прекрасный цветок? Ты посмел убить человека, который в злорадстве и искрометности юмора мог дать фору всем моим знакомым? А у меня их ой как много было. Василий, это несерьезно, твое поведение было бы простительно, был бы гневом, злостью или ненавистью. Но ты же по природе своей должен быть нейтральным.

— Сав, давай без твоих нравоучений. У нас сегодня очень тяжелый день. Заезд за вещами превратился в скандал и убийство, а нам еще к Алексею на квартиру заезжать и в новой устраиваться, — голос Васи звучал уставшим, и я его в этом поддерживал, день близился к концу, а дел еще было много.

— Погоди-ка, — протянул Сава, — так этот юный отрок — один из тех подозреваемых, у которого из-под носа убежала кукла? А тебя, Вась, поставили его сопровождающим? — Злорадство утвердительно кивнул. — Тогда вам действительно не до шуток, перейдем к делу. Где тело? Родные искать будут?

— Тело в спальне, будут ли искать? Не знаю, она в ссоре с матерью. Больше пяти лет не общались, — ответил Вася.

— Хорошо, пойду погляжу размеры бедствия, которое ты натворил в этот раз. Надеюсь, все необходимое у меня с собой, — постучал Сава по большой кожаной сумке элитного бренда, висевшей у него через плечо.

Проходя мимо меня, Презрение неожиданно остановился и полушепотом, так, чтобы Вася услышал, сказал:

— Ты поосторожней с ним, «голубые» шутки вообще не воспринимает. Какая-то детская травма, что-то там с его дядей связано, темная ночь, сеновал, липкие руки… Такое за пару веков не забывается.

— Савелий! — взревел Вася.

— Тихо, тихо, тихо. — Презрение поднял руки. — Убьешь меня — некому уборку будет проводить. — Пятясь спиной и пристально смотря на Васю, он наконец-таки ушел в спальню.

— Шутки у него такие дурацкие. Все пытается быть моложе, чем есть, — ответил Злорадство на мой вопросительный взгляд.

Несмотря на наличие всего одного чувства, носители были вынуждены адаптироваться к жизни среди простых людей. Симулировать отсутствующие чувства, такие как юмор, демонстрировать их, например радость, грусть, тоску. Труднее всего было новичкам, разом они переставали понимать шутки, адекватно реагировать на окружающие события, но с опытом это приходило. Чем старше был носитель, тем труднее его было отличить от обычного человека.

— Ну что же, — Савелий вышел из спальни, на нем уже была надета медицинская маска, и он натягивал резиновые перчатки. — Не все так плохо, сейчас там приберусь…

— Я все уже убрал, просто вывези труп, — перебил его Вася.

— В последний раз, когда ты решил, что способен сам справиться и, как ты это называешь, «убрал» все своими силами, — с презрением передразнил Сава Василия. — Мне пришлось еще трех людей закопать, чтоб на твой след не вышли.

— Ну и выходили бы, — огрызнулся в ответ Злорадство.

— И мне бы еще пятерых закапывать пришлось. Когда же ты поймешь, дурак малолетний, каждая жизнь ценна. Будь человек хоть кем, добропорядочным семьянином или маньяком-убийцей, они нам нужны живыми. А благодаря таким, как ты, — с презрением взглянул Сава на Васю, — у нас вообще бы не осталось чем питаться. Эти глупые людишки и так миллионами друг друга истребляют каждый год. Свое стадо надо беречь, а не стрелять по каждому косо посмотревшему на тебя.

Философия Савелия была жестока, но проста. Несмотря на свое превосходство, носителей скорее можно было назвать паразитами на теле человечества. Мы не могли выжить без людей, они без нас прекрасно себя ощущали.

— Поступай как знаешь, — не стал спорить Василий, — буду премного благодарен, если начальство не узнает об этом инциденте.

— Все как всегда, — подмигнул Сава, — любой каприз за ваши деньги.

— Тогда мы поехали. Вот ключи от квартиры, — Вася кинул связку, Презрение ловко поймал их, — я теперь тут нескоро появлюсь, пусть у тебя полежат, тем более второй комплект мне теперь не нужен. На кухне над вытяжкой твой любимый коньяк, угощайся.

— Вот с этого и надо было начинать. Как закончу, обязательно испробую. Успехов вам в вашем нелегком деле совместного сожительства. И до скорых встреч, — попрощался с нами Сава и скрылся в дверях спальни.