Носферату - [62]

— Мой друг, андроид Юлий, слетал для меня на Саломару и кое-что разузнал о законах и нравах этого дивного нового мира, — ответил я прямо, стараясь всем своим видом дать понять, что искренне сотрудничаю со следствием. — Так что если тебе понадобится заглянуть в Уголовный кодекс Саломарской Федерации, то через несколько часов у меня будут расшифровки.

— Думаю, эти расшифровки тебе придется передать не мне, а совсем другим людям. Эх, и беспокойный ты клиент, Шатов. Может, саломарцы проще относятся к таким вещам, а вот на Земле вы с Юлием имеете шанс заработать хороший срок.

— Мы же бескорыстно содействуем торжеству справедливости. И ракушки эти саломарские мы не украли, а одолжили. Вернуть?

— Послушай, Ферро! — отмахнулась Анна. — Можешь ты до конца следствия больше ничего не нарушать? Ну хотя бы не в межпланетных масштабах! Меня интересует все это лишь в той степени, в какой имеет отношение к гобеленам Суо. Думаю, ты еще вчера понял, что эти два дела связаны. И я хочу попытаться распутать свой хвост этого клубка до того, как уже известный тебе Санек подомнет все под себя, оставив меня ни с чем, вернее, с горсткой пепла от риммианских полотен и толпами разгневанных поклонников творчества Мастера. Как видишь, я откровенна с тобой и надеюсь, что ты не будешь юлить. Теперь можешь поведать мне о том, как у тебя оказался камешек, как две капли воды похожий на те, в которые перед гибелью в огне превратились поддельные гобелены Отто?

— Честно признаюсь, смародерствовал, пока пилил нашему трупу голову. Это тот самый кулон, о котором вчера говорила мама. Камешек свалился с шеи прямо мне в руки, из чего я сделал вывод, что это подарок, — усмехнулся я, чувствуя некоторую неловкость. — Но на суде я буду все отрицать.

— Ладно, я тебя прощаю, — смилостивилась Анна, едва прикоснувшись губами к чашке. — Десяткой больше, десяткой меньше. Тебе все равно за все, что ты уже натворил, физически не отсидеть. Кофе всегда настраивает меня на удивительно милосердный лад. Скажи мне, Носферату, за это время, пока ты носишь камень на шее, он не пытался менять форму, как-то проявить себя?

— Нет, абсолютно. Как висел, так и висит. Но я совершенно уверен в том, что эти камешки в квартире Отто и мой амулет — одного происхождения. Вот только как активировать мой камешек, я пока не придумал. Но, мне казалось, наш Санек занимается исключительно бдением над самыми страшными научно-политическими тайнами, а ты ловишь маньяка, уничтожающего гобелены Суо. Как вас угораздило свести все это в одно дело?

— Не знаю, стоит ли тебе это рассказывать. — Анна помолчала, сосредоточенно помешивая кофе. — В общем, я начала работать над этим полторы недели назад. Попросили, как эксперта по творчеству Суо и следователя из команды, разрабатывающей риммианского маньяка, не привлекая излишнего внимания, оценить подлинность гобеленов в частной коллекции Штоффе. Я подтвердила их подлинность. Однако меня попросили повторить проверку. Она также не выявила ничего тревожащего. Я и сейчас могу поклясться на самом толстом искусствоведческом справочнике, что гобелены Штоффе — подлинные. Тогда вопрос был поставлен иначе — мог ли Мастер под видом гобеленов создавать новейшее следящее оборудование. Сначала эта идея показалась мне совершенно невероятной. Гобелены Суо выставлялись по всему миру, входили в коллекции очень крупных ученых и политиков, и их хозяева еще ни разу не жаловались на утечку информации. Но то, что маньяк уничтожает гобелены, было слишком похоже на заметание следов. Поразмыслив, я не стала опровергать версию шпионского назначения гобеленов и таким образом попала в это дело.

— Но при чем тут Штоффе? Его квартира охраняется так, что муха к нему в расчеты не заглянет, — вступился я за школьного приятеля. — Ты же не думаешь, что Отто причастен к шпионажу, раз у него в кабинете висит пяток риммианских ковриков?

Анна покачала головой, словно удивляясь моей наивности.

— Вот именно, — отозвалась она. — Отто — один из самых охраняемых ученых страны. Именно поэтому любые данные о его работе будут стоить очень дорого. И когда на не самых доступных ресурсах в сети появилась информация, что некто неизвестный готов вывести на рынок шпионского оборудования новую разработку и для доказательства качества своей продукции предлагает «нечто интересное» из кабинета Штоффе, все те, кто сторожит твоего друга, переполошились не на шутку. Однако мне кажется, что благодаря тебе и твоим родственникам кое-какие нити этого дела удалось связать, и довольно крепко. Поэтому, Шатов, я прошу тебя по-хорошему. Как только придет Санек, сразу, даже раньше, чем скажешь «здравствуйте», отдай ему саломарский камень. Пока тебя не обвинили в шпионаже. Я почти уверена, что у тебя на шее висит образец того самого шпионского оборудования.

Я понял, что, когда разговор идет на таких тонах, фена мне не починить. Версия Анны казалась совершенно нелепой. Но, пожалуй, я бы не удивился, выяснив, что Санек не находит ее такой уж невероятной.

— Камень с шеи мертвого саломарца. Эти осьминоги едва ли достигли такого уровня развития техники. Профессор Муравьев утверждает, что они в плане науки совершенные дикари, — попытался я разуверить мою гостью, прикрывая остовом разобранного фена грудь и спрятанный на ней мешочек с консульским амулетом.