Нормальные люди - [45]

Хелен, как и Коннелл, пользовалась в школе большой популярностью. Она и сейчас старательно поддерживает отношения со старыми друзьями и дальними родственниками – не забывает про их дни рождения, вывешивает в фейсбуке ностальгические фотографии. Если ее приглашают на вечеринки, она всегда подтверждает, что будет, приходит вовремя, раз за разом делает групповые снимки – пока все не останутся довольны. Иными словами, она очень хороший человек, и Коннелл постепенно приходит к выводу, что ему нравятся хорошие люди, что он и сам хочет быть таким. До него у Хелен был всего один парень, по имени Рори, но они расстались еще на первом курсе. Он учится в Дублинском университетском колледже, так что Коннелл ни разу его не видел, но на его фотографии в фейсбуке посмотрел. Ни телом, ни лицом он совсем не похож на Коннелла, этакий недотепа, отставший от времени. Коннелл как-то признался Хелен, что искал его в интернете, и она спросила, к каким он пришел выводам.

Не знаю, сказал Коннелл. Какой-то довольно непрезентабельный, верно?

Ее это страшно позабавило. Они лежали в постели, Коннелл обнимал ее одной рукой.

Тебе, значит, нравятся непрезентабельные парни? – сказал он.

Он еще спрашивает.

Намекаешь, что я непрезентабельный?

Да, мне так кажется, сказала она. Но это я в хорошем смысле, не люблю выпендрежников.

Он слегка приподнялся, чтобы посмотреть ей в лицо.

Ты действительно так думаешь? – сказал он. Нет, я не обижаюсь, но я никогда не считал себя непрезентабельным.

Ну, ты типичный провинциал, что есть, то есть.

Правда? И в чем это проявляется?

Ну, например, выговор у тебя деревенский, сказала она.

Ничего подобного. Я тебе не верю. Мне никто никогда этого не говорил. Что, правда?

Она все смеялась. Он погладил ее по животу и сам улыбнулся, довольный, что смог ее рассмешить.

Я вообще тебя понимаю с трудом, сказала она. По счастью, ты этакий мужественный и немногословный тип.

Тут он и сам рассмеялся. Хелен, ты жестока, сказал он.

Она подсунула руку под голову. Ты правда считаешь себя крутым парнем? – спросила она.

Ну, теперь уже нет.

Она улыбнулась. Вот и хорошо, сказала она. И правильно делаешь.

Хелен с Марианной познакомились еще в феврале, на Доусон-стрит. Они с Хелен шли, держась за руки, и тут он увидел, что из книжного магазина выходит Марианна в черном берете. А, привет, сказал он натянуто. Подумал было выпустить руку Хелен, но не решился. Привет, сказала Марианна. Ты, наверное, Хелен. После этого девушки вступили в совершенно осмысленную, вежливую беседу, а он стоял рядом и в панике сканировал взглядом улицу, перескакивая с одного предмета на другой.

Потом Хелен спросила его: так вы с Марианной всегда были только друзьями или… Было это в его комнате рядом с Пирс-стрит. Мимо проезжали автобусы, бросая снопы желтого света на дверь спальни.

Да, типа того, ответил он. В смысле мы никогда не были вместе.

Но ты спал с ней.

Да, не без этого. Ну, не буду врать, случалось. А это что, важно?

Нет, мне просто интересно, сказала Хелен. Этакий дружеский секс, да?

Вроде того. В выпускном классе, иногда в прошлом году. Ничего серьезного.

Хелен улыбнулась. Он мял зубами нижнюю губу и прекратил, только когда она это заметила.

Она с виду прямо такая художница, сказала Хелен. Ты небось считаешь ее очень стильной.

Он хмыкнул и посмотрел в пол. Все не так, сказал он. Мы с ней знакомы с детства.

Да ничего страшного в том, что она твоя бывшая, сказала Хелен.

Не бывшая. Мы просто друзья.

Но до того, как стать друзьями, вы с ней…

Тем не менее она не была моей девушкой, сказал он.

Однако ты с ней спал.

Он закрыл лицо руками. Хелен рассмеялась.

После этого Хелен приняла решение подружиться с Марианной, как будто хотела что-то себе доказать. Когда они встречались на вечеринках, Хелен рассыпалась в комплиментах – как Марианна одета, как причесана, – а та неопределенно кивала и продолжала излагать свои сложные соображения по поводу приютов Святой Магдалины и доклада о деле Дениса О’Брайена. Говоря объективно, Коннелл находил мнения Марианны интересными, однако не мог не замечать, что ее длинные рассуждения, мешавшие вести разговор на менее замысловатые темы, прельщают далеко не всех. Однажды вечером, после очень длинной дискуссии по поводу Израиля, Хелен потеряла терпение и по дороге домой сказала Коннеллу, что Марианна «слышит только себя».

Потому что все время говорит о политике? – сказал Коннелл. Мне кажется, это не значит «слышать только себя».

Хелен пожала плечами и резко втянула воздух через нос – это означало, что ей не нравится, как истолковали ее слова.

Она и в школе была такая, добавил он. Но она не прикидывается, ей правда все это интересно.

Ее действительно волнуют израильские мирные переговоры?

Коннелл удивился и прямо ответил: да. Несколько секунд они шли в молчании, а потом он добавил: честно говоря, и меня тоже. Дело-то важное. Хелен громко вздохнула. Его удивил этот ее раздраженный вздох, он попытался вспомнить, много ли она выпила. Руки она скрестила на груди. Я свое мнение не навязываю, продолжал он. Мы явно не спасем Ближний Восток пустой болтовней на вечеринке. Просто Марианна действительно много про это думает.