Норильск - Затон - [21]

— Лиза, что с тобой? — подхватил на руки, напугавшуюся его голоса жену, Илья.

— Ты испугал меня. Знаешь, мне всё время кажется, что они тут, рядом с нами, смотрят на нас из прошлого и чего-то ждут. Здесь храм надо ставить, а мы ногами по ним ходим. Они просят покоя, а мы всё топчем и топчем их кости.

Она выглядела такой несчастной, а он озадаченным.

— Это невозможно, — сказал он не совсем уверенно.

Лиза развернулась к нему, сомкнула руки лебеди на шее, заглянула в беспокойные глаза.

— Я понимаю. Сейчас да. Но когда уйдут отсюда военные, что тут будет?

— База отдыха, кажется. Лиза, так нельзя. Хочешь, я отправлю тебя в Норильск.

— Не беспокойся.

Он выглядел таким удручённым.

— Как-то ты реагируешь на всё это не так, малыш. Ясно как божий день, что неспроста. Но в чём тут дело, я не пойму пока? Наверное, я не должен был потакать тебе. Я должен был отказать… запретить тебе говорить об этом.

— А как тут может нормальный человек реагировать, бродя по костям? — вспыхнула она. — Я не могу думать по-другому.

— Но прошлое изменить не в наших силах, — попробовал возразить он.

Она всё понимала, но и от него хотела понимания её точки зрения.

— Всё понятно, дорогой, только это ненормально и безнравственно. Отчего же нельзя помочь их душам? Ты должен понимать! И конечно, уж не должен запрещать делать мне это…

Он же отнёс это всё к её одиночеству. Он не мог уделять ей много времени.

— Скоро приедет мама, вдвоём вам веселее будет, полялякаете, потрещите, сороки.

— Ты не понимаешь! Ты решительно ничего не понимаешь. Но не будем об этом! — Лиза к его удивлению резко сменила тему и спросила:- Ты знаешь, что-то о своём отце?

Он растерялся и оттого с первых же слов рассказал всё что знал. Его самого это волновало, просто не смел спросить маму.

— Нет, мама никогда ничего о нём не говорила. Отчество я ношу деда и фамилию тоже его. А почему ты спросила сейчас об этом?

Лиза смутилась.

— Просто спросила. Ты маму никогда не спрашивал?

— Спрашивал, но она молчит. Кто знает, что там было. Но заверяет, что любили они с отцом друг друга и я очень на него похож.

— Значит, так оно и есть, — многозначительно заметила она.

Илье надоел весь этот непонятный разговор. Ночь говорили, утро с того же началось, к тому же время шло, и желудок требовал своего. Чмокнув её в раскрасневшиеся щёчки, предложил:

— Малыш, пойдём завтракать, я проголодался. Ты хоть сколько-то спала или около окна просидела всю ночь?

Но жена сияла счастьем.

— Я просмотрела её на тебя.

— Дурдом, — проворчал он. — Детка, давай съездим к врачу? — осторожно предложил он.

Сообразив, что напугала его, она, решив не открывать правды, свалила всё на полярные особенности.

— Со мной полный порядок, просто тяжело привыкаю к полярному дню.

Подозрительно посмотрев на неё, он всё-таки не стал углубляться в эту тему, а перешёл на тему желудка — завтрак.

— Что там у нас на завтрак? Отлично, — навалил он на тарелку подогретых фаршированных блинов, — Лиза, слышишь, обещал Тимофею Егоровичу уху организовать, как только закончим дизельную. Так, что я эту ночь на реке просижу, не жди меня, цыплёнок.

— Илюша, — подлетела к нему Лиза, — можно мне с ним поговорить.

— Ну, я не знаю… — растерялся он.

Она умоляла:

— Дорогой, пожалуйста. Я недолго. Не отказывай, прошу тебя.

— Лиза… — тянул Илья, не зная как отговориться.

— Илюша, родненький, — не отставала жена.

Наконец, он решил устроить допрос.

— Зачем тебе эта канитель. Неудобно. Как ты себе это представляешь… В мужских кругах не принято.

Лиза надеялась, что он не откажет ей, поэтому и прилагала все усилия.

— Я не могу согласиться… И потом, я чуть-чуть, — ныла она. — Признаю, мне самой не нравится это, но мне надо… Я должна так поступить. А ты не понимаешь. Я вижу, ты меня действительно не понимаешь.

— Детский сад какой-то. Там одни мужики будут, — растерялся Седлер, тяня время, и придумывая причину для оправданного отказа.

— Миленький, ну, соглашайся, это ж история, интересно знать, а здесь такой случай, такой необычный человек. — Сочиняла она, выкрутившись и придумав о чём врать, быстрее его. Не могла же она так запросто выложить всю правду. Хваталась сейчас за соломинку, лишь бы узнать о родителях. «Вдруг где-то, чего-то он, Мозговой, слышал о них. Мало ли случаев всяких в жизни бывает, а что если и ей повезёт? Читала статью не так давно, так там потерявшиеся в войну дети жили на одной улице, ходили каждый день по одним и тем же дорожкам, толкались в одних очередях и даже не подозревали о своём родстве».

— Уговорила, обещаю, — наконец сдался муж, уступая её настойчивым уговорам. — Пристрою тебя кашеваром, «поляну» накрывать.

— Илюшенька, золотко, — прыгала она вокруг него, пытаясь дотянуться до щёк и губ.

— Всё, всё, не подпрыгивай, обмусолишь меня всего, буду стоять на разводе в жёнушкиных поцелуйчиках.

— Я тебя на крыльцо провожу, — металась она радостная перед зеркалом, наспех водя расчёской по голове.

— Зачем?

— Мне так хочется, — схватилась она за его руку, обеспечив себе согласие.

А он, загнанный малявочкой женой в угол, бурчал:

— Я чувствую себя кроликом, Лиза. Ты опять целоваться полезешь, а там как на арене со всех щелей просматривается, а я всё-таки командир, солидности должность требует.