Нопилей - [59]

— Разве это может быть? — удивилась Елена.

— Три с половиной язуры я служил первым пилотом на скоростном истребителе связи «Стервятник», до того как тот был уничтожен. Сначала под командованием Валмара т'Бллта, потом больше двух язур при Хо т'Ннте, а в конце, после гибели Хо, только одну мизуру при Фолиме т'Тххме.

Елена пожала плечами:

— Ну и что с того?

— В то время, когда кораблем командовал Хо т'Ннт, уважаемая Чинн т'Вхт нередко появлялась на борту истребителя, часто в сопровождении Патриарха Чин, а иногда и одна..

Ни для кого не было тогда секретом, что Чинн питала к командиру «Стервятника» запретные чувства. Но об этом Ушан вовсе не собирался рассказывать женщине с Земли. Того факта, что он действительно знал Чинн т'Вхт, было достаточно.

— Я хочу с ней поговорить, — заявил Ушан еще раз.

И уже стазуру спустя желание сплита было исполнено. Елена лично доставила его на «АП Никконофуне» вниз, в Аргония-Сити, где и дожидалась на борту корабля его возвращения. Когда Ушан наконец вернулся, то Елена, к своему величайшему удивлению, обнаружила, что он не один.

— Тварь ко мне не прикасается! — рявкнула Чинн т'Вхт, сверкая глазами, когда Елена попыталась помочь ей встать.

Ведь жене Патриарха пришлось проделать этот недолгий полет на борту «АП Никконофуна» в крошечной спальной каюте, в то время как Ушан т'Сккт находился в кабине пилота рядом с Еленой. Приложив немалые усилия, беременная женщина-сплит выпрямилась самостоятельно.

Они не пробыли в Аргония-Сити и четырех стазур. Ушан переговорил с Чинн, и в конце этой беседы она объявила, что согласна вернуться на Ниф-Нах. Чем можно было объяснить такую перемену в ее настроении, Елена пока понять не могла. Насколько она разбиралась в чуждой для нее мимике сплитов, и Ушан, и Чинн явно были довольны, как будто пришли к обоюдовыгодному решению. Однако в присутствии Елены они почти не разговаривали друг с другом, а если и говорили что-то, то не на новояпонском языке, а на своем родном. Миллиметр за миллиметром Нихи подводил «АП Никконофун» к борту «ФЛ Дракон Дождя», на командном пункте которого партнер Ушана паранид Калманкалсалт следил за маневром состыковки. За прошедшие стазуры паранид проделал большую работу. Воспользовавшись тонкими, но невероятно прочными стенами из искусственного металла, он разместил в просторном грузовом отсеке корабля четыре дополнительные ячейки. Две из них были снабжены жидкостью для дыхания, извлеченной из окружающей среды, чтобы боронский специалист по проблемам этики мог свободно передвигаться без дополнительного защитного костюма. Остальные два помещения были предназначены для Елены и Чинн. Сам Нола Хи успел за это время перенести со своего корабля «Великая Шутка Воронов» на «ФЛ Дракон Дождя» часть приборов, чтобы потом с помощью автопилота отправить космолет в долгий путь на родину.

Когда Чинн и Ушан покидали «АП Никконофун» по временному входному туннелю, Елена успела дать Нихи несколько последних указаний. Она, как и Нола Хи, хотела отправить свой корабль на его родную базу без экипажа на борту. Она надеялась, что аргонские военные сумеют сберечь для нее М4 и не разберут его на запчасти. Когда космолетчица наконец направилась к шлюзовой камере, чтобы перейти через туннель на «ФЛ Дракон Дождя», на ее губах играла легкая улыбка. «Кто уходит последним, тот выключает свет», — вспомнилась ей старая земная шутка. Стоя в узком коридоре туннеля, она еще раз оглянулась и бросила последний взгляд на кабину пилота. Странно, но как же тосковало ее сердце по тому, что она могла, хоть и с оговоркой, назвать своей родиной!

— Kyotsukette Nikkonofune? — пробормотала она. — Береги себя!

Потом внешняя переборка зашипела и закрылась за ней.

Командный пост «ФЛ Дракон Дождя» казался очень просторным и, как ни странно, приветливым. Разделенное на две части высокое окно открывало вид на широкую панораму окружающего их космоса. Пульты управления с мигающими кнопками и постоянно меняющимися голографическими проекциями занимали почти половину всего помещения. Перед приборами находились три простых металлических сиденья, среднее из которых представляло собой нечто вроде стоящего на небольшом возвышении трона. На нем уже сидел Ушан и с помощью пульта обслуживания, размещенного на подвижном поворотном рычаге, наблюдал за полетом, а также за системой контроля находящегося на борту оружия. Остальные стены кокпита с размещенными на них приборами были поделены на большие прямоугольники разной величины и разного цвета. Справа от «трона» Ушана перед узким пультом, нашпигованным мигающими датчиками, возвышался стоящий Калманкалсалт. Параниды никогда не садились, по крайней мере в присутствии представителей других рас. Никто не знал, садятся ли они вообще и ложатся ли.

«ФЛ Дракон Дождя» взлетел и спустя четыре стазуры покинул солнечную систему Аргон Прайм в направлении планеты Ниф-Нах, миновав при этом одни из четырех звездных ворот. Полет от Аргон Прайм до Ниф-Наха предположительно мог занять пять с половиной тазур. Это была примерно треть максимального расстояния, которое можно было преодолеть в границах Планетарного Сообщества. Сколько световых язур может понадобиться, чтобы облететь Сообщество, на самом деле, с уверенностью не могли сказать даже астрономы, как бы парадоксально это ни казалось. Точно известно было только одно: некоторые звездные системы находились на расстоянии сотен, а то и тысяч световых язур друг от друга, хотя благодаря своим стартовым воротам оказывались близкими соседями. В свою очередь, другие секторы, совершенно очевидно, относились к общим регионам на Млечном Пути. Общеизвестным примером тому могли служить красочные туманности Хальмнан-Авроры, которые во всей своей красе простирались за пределы территории аргонцев вплоть до суверенных территорий сплитов. Кроме того, существовало еще несколько солнечных систем и секторов, которые не вписывались в общую схему галактических карт. Различные ученые сообщества пришли к единому мнению, что подобные явления отмечались на расстоянии миллионов световых язур и, судя по всему, относились к галактическому скоплению на самом краю так называемой Локальной Группы.