Номонган: Тактические боевые действия советских и японских войск, 1939 - [33]

Когда обстрел, длившийся два часа, поднял столько пыли и дыма, что стало трудно даже дышать, началась новая советская атака. Пехотинцы под прикрытием огня легких и тяжелых пулеметов зачищали японские позиции на гребне высот, поднимаясь по склону, и, размахивая красными флагами, врывались в японские траншеи. Разрозненные группы японцев оказывали упорное сопротивление. Младший лейтенант Тахара из 5‑й роты ворвался в группу советских пехотинцев и успел зарубить троих мечом. Очередь из советского автоматического оружия поразила Тахару в бок. Тяжело раненный, но еще живой, Тахара крикнул «Да здравствует Император!» и застрелился из пистолета, чтобы избежать плена[139].

Ручные гранаты лишь замедлили волну наступления советской пехоты, новые и новые вражеские солдаты поднимались на японские высоты. Немногие еще живые бойцы 2‑го батальона пытались организовать круговую оборону вокруг двух последних гранатометов, но отовсюду слышались крики японцев «Отступаем! Отходим!». Советские солдаты захватили позиции японской батальонной артиллерии и пулеметной роты, оба японских командира были убиты. К 15:00 японцы израсходовали последние боеприпасы к гранатометам, но советские минометные снаряды продолжали падать среди японских пехотинцев, убивая их. В 16:00 советские танки изолировали позицию, и артиллерия начала обстреливать теперь почти беспомощных японцев.

Советские пехотинцы снова поднялись по склону, и снова японцы встретили их с примкнутыми штыками. К тому времени японцев осталось так мало, что оказывать помощь тяжело раненым стало некому. Многие умерли от отсутствия медицинской помощи. Тем раненым японским солдатам, которые смогли сами добраться до укрытий, раздали гранаты и приказали защищать позиции при атаке противника.

Почти все чины штаба батальона были убиты или ранены. Майор Кадзикава призвал уцелевших сражаться до последнего. Вооружившись ручными гранатами, прикладами винтовок, штыками и даже камнями, японцы смогли как–то продержаться до наступления темноты.

Те очень немногие японские солдаты, которые не были ранены, остались без боеприпасов, пищи и воды. Даже самые выносливые из них были крайне измучены и не могли больше продолжать бой. Выжившие решили прорываться через кольцо вражеского окружения, угрожавшее раздавить их.

В 21:00 уцелевшие солдаты батальона и ходячие раненые приготовились к прорыву. Они надеялись использовать ход сообщения, который вел к высотам Норо и позициям взвода 7‑й роты младшего лейтенанта Такасимы. 5‑я рота, в которой было меньше раненых, двигалась быстрее, и вскоре обогнала остальных солдат батальона и наткнулась на противника. Пытаясь обойти левый фланг противника, 5‑я рота полностью оторвалась от батальона.

Майор Кадзикава приказал посыльному попытаться установить связь с 5‑й ротой. Этот солдат пропал без вести, как и второй посыльный, получивший такой же приказ. Кадзикава приказал оставшимся солдатам двигаться из хода сообщения на северо–восток, чтобы найти взвод младшего лейтенанта Такасимы. Кадзикава и шесть сержантов шли впереди, но в темноте они наткнулись на советских пехотинцев (которых было около 30 солдат). В возникшей перестрелке арьергардный взвод младшего лейтенанта Сайто отделился от остальных, отклонившись к востоку, и смог прорваться к позиции, где должен был находиться взвод Такасимы. Однако солдат Такасимы там не было, и Сайто не смог никого найти[140].

Отставшие солдаты из 5‑й роты, пройдя в темноте около 500 м на восток, смогли пройти мимо вражеского патруля (около 20 солдат) и добраться до штаба полковника Хасебе. Нескольким выжившим из 6‑й роты, также двигавшимся на восток, повезло меньше — они наткнулись на вражеские танки и все погибли. Майор Кадзикава вел остальных солдат батальона на запад, в обход правого фланга противника. Пройдя 350 м к северу, они оказались на основной позиции 7‑й роты. Спустя еще два часа, в 2:00 26 августа, добравшись до штаба Хасебе, Кадзикава встретил старшего лейтенанта Саваду и узнал, что уцелевшие солдаты 5‑й роты прибыли около полуночи[141].

Прорыв с юга был только первым шагом. Офицер из 8‑го полка пограничных войск сказал Кадзикаве, что советские войска начали охватывать левый фланг отряда Хасебе, и любые передвижения внутри периметра обороны опасны из–за огня артиллерии и минометов противника. Сам отряд Хасебе тоже готовился к прорыву из окружения. На тот момент во 2‑м батальоне 28‑го полка оставалось только 55 человек, один тяжелый и два легких пулемета и один гранатомет[142].

Положение советских войск на 26 августа 1939 г.

Пока выжившие из 5‑й и 7‑й рот добирались ночью до позиций отряда Хасебе, взвод младшего лейтенанта Такасимы столкнулся с новой атакой противника на высоту 742. Стояла мертвая тишина, не было артиллерийского огня или осветительных ракет, но черные силуэты показались на склоне высоты, подойдя на 50 м к японским позициям. Японцы обстреляли атакующих из трофейного советского пулемета, и советские солдаты отступили в той же странной тишине, в которой появились.

Утром 26 августа младший лейтенант Такасима осмотривал в бинокль советские позиции ниже высоты 742, и на расстоянии 250 м заметил советского лейтенанта. Старший рядовой Нарита точным выстрелом застрелил советского офицера. В ответ с советской стороны начался минометный обстрел, и один снаряд попал прямо в японскую траншею, но Такасима и Нарита остались невредимы